За окном были самые ранние мартовские предрассветные сумерки, когда ещё надо светить фонариком, чтобы найти на земле оброненный спичечный коробок, однако чернота с неба уже помалу исчезает.

      Крепкий, битый жизнью мужик, стоя у кузова пикапа, сверялся со списком в блокноте и пытался вспомнить, чего ещё может не хватить днем.

      – Второй лоток – есть. Трубки для тента – есть. Удочки… – Ерген Николаевич разбирал каракули, что оставил в блокноте вчера вечером.

      – Рыбы там наловить хотите? – голос шёл от двери на второй этаж.

      – Светка – все-таки едешь?

      Но по дочери было видно, что она сегодня никуда ехать не настроена. В домашних тапочках, зеленом халате, с чашкой привычного какао, она пришла в гараж скорее от скуки.

      – Нет, папа, заснуть не могла.

      – Тогда подай вон рулетку, да, за спиной.

      Большая строительная рулетка перекочевала в кабину пикапа-внедорожника.

      – Надумаешь кого пригласить – чтобы всё аккуратно было. В подвал чтоб не лезли.

      – Папа, ну что ты вечно со мной говоришь, будто я стриптизе работаю? Ну, сколько раз можно говорить, уже все уши прожужж…

      – Тихо, – властности приземистому строителю было не занимать. – Иди, поцелуй отца. Вот так. Ворота я сам закрою, а ты Барса покорми.

      – Хорошо, пап.

      Девчонке семнадцать, а Катя, эх, Катенька-женушка, получается, только «первый раз в первый класс» и застала. С тех пор приходилось Ергену самому крутиться.

      Под скрип открывающихся дверей в душе рыбака