Положение духовного сословия в церковной публицистике середины XIX века. Владислав Сергеевич Малышев
Читать онлайн книгу.
Одной из наиболее удачных, на наш взгляд, попыток объяснения причин вмешательства Николая I в систему управления Церковью и даже в ее сакральную область стала работа современного историка С. Л. Фирсова «Православный абсолютизм»[55]. Слова, произнесенные императором после восстания 14 декабря 1825 г. о противодействии революционным течениям[56], задали вектор его политике, что, учитывая взгляд Николая I на роль православия в судьбе русского самодержавия, делало Церковь одной из требующих постоянного контроля опор гражданской власти. Считая православие необходимой частью русского государства, гарантом правильного воспитания подданных, а себя – чему способствовала сама Церковь – Божиим помазанником, Николай I считал более чем естественным не только следить за церковными делами, но активно руководить ими во благо русского самодержавия[57].
В рамках реализации обязанностей верховного ктитора, на уровне императорских постановлений принимались очередные меры по исполнению прихожанами религиозных обязанностей, в том числе по участию в таинствах исповеди и причастия[58]. Николай I регламентировал как внешний, так и внутренний вид храмов[59], которые с ноября 1842 г. было запрещено перестраивать или видоизменять. Внимание уделялось также вопросу о церковном имуществе, богослужебному пению, приходским библиотекам, порядку в домах священнослужителей[60] и др.
Важной задачей государства, по мнению Николая I, было поднять авторитет Церкви через возвышение авторитета духовенства, которому, как известно, были не чужды многие пороки[61]. С целью достижения желаемого результата император уделял особое внимание нравственности священнослужителей, лично контролировал дела о преступлениях клириков[62] и ужесточил санкции против оступившихся.
В николаевскую эпоху государственная власть давала возможность любому священнослужителю сложить с себя сан по собственному желанию, что совершенно нетрадиционно и, хотя соотносится со взглядом самодержца на понятия о благе Церкви и государства, не обосновано каноническим правом. Такое дозволение можно расценивать как недопустимое, в том числе и с благой целью, вмешательство государственной власти не просто в административное, но даже в сакральное устройство Церкви. Лишение сана по суду также не обходилось без последующих государственных вмешательств и санкций. Бывшим священнослужителям с 1839 г. на несколько лет был закрыт доступ к государственной службе[63], а в 1842 г. этот срок был увеличен вдвое[64]. Сложнее всего было исключенным из клира причетникам, которых с 1835 г. направляли на военную службу[65]. Одной из причин аморальности духовенства, несомненно, был запрет выхода из духовного сословия. Сыновья священнослужителей вынуждены были получать духовное образование и принимать священство, даже без желания служить Церкви. С 1842 г. появилась возможность выйти из сословия тем, кто не проявил усердия
Полное собрание Постановлений и распоряжений по ведомству Православного исповедания Российской империи… Т. 1. С. VI, 605, 648, 881.
Там же. С. 553, 639–647, 860.
Свод законов Российской Империи издания 1857 г. Т. IX: Законы о состояниях… № 287.
Полное собрание Постановлений и распоряжений по ведомству Православного исповедания Российской империи… Т. 1. С. 318.
ПСЗ-2. Т. 14. Отд. 1. № 12148.
По прошествии срока запрещения, при поступлении на государственную службу, бывшему священнику не возвращались никакие знаки отличия, если он имел их до принятия сана. Исключение из этих правил составляли лишь дворяне, которые могли беспрепятственно избирать государственную службу, несмотря на снятие с себя священного сана (ПСЗ-2. Т. 17. Отд. 2. № 16053).
ПСЗ-2. Т. 10. Отд. 1. № 8139.