Из приоткрытой двери фургона вкусно потянуло жареным луком. Андрей сглотнул, предвкушая вкуснейшую жареную картошку – у Лизы она всегда получалась суперская, с золотой хрустящей корочкой и нежной мякотью внутри, так бы и умял в одно…э, лицо… целую сковородку, если бы не Симон, который тоже очень уважал Лизину стряпню. Андрей почувствовал, как сильно проголодался, и решил все эти мысли о странностях Лизы, магах и преступниках отложить до лучших времен.

      После обеда рассиживаться не стали. Симон сказал, что до темноты нужно еще четыреста километров проехать. Поэтому быстро собрались и покатили.

      После плотной еды Андрея клонило в сон. Когда он совсем раззевался, Лиза сказала:

      – Хватит челюстью клацать! Ворон в рот влетит и съест мозг!

      Голос у нее был такой зловещий, что Андрей вдруг почти поверил – про ворона и про мозг – и даже испугался спросонья.

      – Назад полезай и поспи нормально, – сказала Лиза уже обычным голосом и вздохнула.

      – Можно? – спросил Андрей у Симона – тот не любил, когда Андрей лазил туда-сюда во время движения.

      – Давай, – буркнул Симон, не отвлекаясь от дороги. – Сейчас как раз прямой участок. Осторожно.

      Андрей аккуратно перелез в среднюю часть фургона. И уже устроившись на узкой откидной койке, спросил у Лизы:

      – Ты откуда это взяла, про ворона? Я раньше такого не слышал.

      – Ну мало ли чего ты не слышал, – хмыкнула Лиза. И когда уже Андрей решил, что она не ответит, Лиза негромко сказала:

      – Мне так папа говорил. Раньше. В детстве.

      И опять замолчала. А Андрей не решился ее дальше расспрашивать. Он подумал, что Лиза вообще впервые хоть что-то сказала о своем прошлом.

      Когда начало темнеть, Симон свернул с трассы, попетлял по узкой колдобистой грунтовке, а потом загнал фургон на поляну, заросшую вереском и ломким белым мхом.

      – Не завязнем? – спросила Лиза, приоткрывая дверцу и настороженно вглядываясь в весенний лес. С одной стороны поднимался бор – серебряные вересковые поляны, окруженные соснами. Заходящее солнце подсвечивало золотом высокие стволы и лохматые темные верхушки. Но с другой стороны земля опускалась вниз, и из густых зарослей, еще только чуть сбрызнутых молодыми зелеными листочками, тянуло сыростью и болотом.

      – Не, – уверенно сказал Симон, – тут уже сухо, смотри.

      И спрыгнув вниз, он для наглядности потоптался по вереску, с хрустом ломая ветки и утаптывая ломкий мох.