Именно поэтому, даже не пытаясь еще раз расставлять акценты в понимании его жизни и творчества, ограничимся известной мыслью Н. В. Гоголя: «При имени Пушкина тотчас осеняет мысль о русском национальном поэте. В самом деле, никто из поэтов наших не выше его и не может более называться национальным; это право решительно принадлежит ему. В нем, как будто в лексиконе, заключилось все богатство, сила и гибкость нашего языка. Он более всех, он далее всех раздвинул ему границы и более показал все его пространство. Пушкин есть явление чрезвычайное и, может быть, единственное явление русского духа: это русский человек в его развитии, в каком он, может быть, явится через двести лет. В нем русская природа, русская душа, русский язык, русский характер отразились в такой же чистоте, в такой очищенной красоте, в какой отражается ландшафт на поверхности оптического стекла. Сама его жизнь совершенно русская».

      Эта русская жизнь многие годы протекала в Царском Селе и в Петербурге. Демутов трактир (ныне наб. Мойки, 40) – один из первых петербургских адресов Пушкина. Здесь он жил с дядей В. Л. Пушкиным до поступления в Лицей. Потом были шесть лет «монашеской» жизни в Царскосельском Лицее, по окончании которого в 1817 году Пушкин поселился в квартире родителей в доме вице-адмирала Клокачева на Фонтанке (ныне дом 185; сохранился). Еще по шести адресам жил поэт в Петербурге: на Галерной и на Фурштатской, на Большой Морской и на Пантелеймоновской (ныне ул. Пестеля), на Французской набережной (ныне наб. Кутузова) и, наконец, на Мойке, 12. Здесь невозможно перечислить дома, дворцы и особняки Петербурга, где бывал Пушкин. На эту тему написаны специальные книги[1].

      Петербургскими впечатлениями, обстоятельствами