Глава III. Уроки

      Худенький и лысый, он казался строгим благодаря синим очкам, скрывавшим его глаза.

      – Он предобрый, этот месье Ротье, – как бы угадывая мои мысли, тихо шепнула Нина и, встав со скамьи, звучно объявила, что было приготовлено на урок. – Зато немец – злюка, – так же тихо прибавила она, сев на место.

      – У нас новенькая, – раздался среди полной тишины возглас Бельской.

      – А? – спросил, не поняв, учитель.

      – Молчите, Бельская! – строго остановила ее классная дама.

      – Всюду с носом, – сердито проговорила Нина и передернула худенькими плечиками.

      – Мадемуазель Ренн, – вызвал француз, – отвечайте урок.

      Очень высокая и полная девочка поднялась с последней скамейки и неохотно, вяло пошла на середину класса.

      – Это – Катя Ренн, – пояснила мне моя княжна, – страшная лентяйка, последняя ученица.

      Ренн отвечала басню Лафонтена, сбиваясь на каждом слове.

      – Очень плохо! – коротко бросил француз и поставил Ренн единицу.

      Классная дама укоризненно покачала головой, девочки зашевелились.

      Той же ленивой походкой Ренн совершенно равнодушно пошла на место.

      – Княжна Джаваха, – снова раздался голос француза, и он ласково кивнул Нине.

      Нина встала и вышла, как и Ренн, на середину класса. Милый, немного гортанный голосок звонко и отчетливо прочел ту же самую басню. Щечки Нины разгорелись, черные глаза заблестели, она оживилась и стала ужасно хорошенькая.

      – Благодарю, дитя мое, – еще ласковее произнес старик и вновь кивнул девочке.

      Она повернулась ко мне, прошла на место и села. На ее оживленном личике играла улыбка, делавшая ее прелестной. Мне казалось в эту минуту, что я давно знаю и люблю Нину.

      Между тем учитель продолжал вызывать по очереди следующих девочек. Передо мной промелькнул почти весь класс. Одни были слабее в знании басни, другие читали хорошо, но Нина прочла лучше всех.

      – Он вам поставил двенадцать? – шепотом обратилась я к княжне.

      Я была знакома с системой баллов из разговоров с Анной Фоминишной и знала, что 12 – лучший балл.

      – Не говори мне «вы». Ведь мы подруги, – и Нина, укоризненно покачав головкой, прибавила: – Скоро звонок – конец урока, тогда мы с тобой и поболтаем.

      Француз отпустил на место девочку, читавшую ему все ту же басню, и, переговорив с классной дамой по поводу «новенькой», вызвал наконец и меня, велев прочесть по книге.

      Я страшно смутилась. Мама, отлично знавшая языки, занималась со мной очень усердно, и я хорошо читала по-французски, но я волновалась, боясь быть осмеянной этими чужими девочками. Черные глаза Нины молча ободрили меня. Я прочла смущенно и сдержанно,