За что? Моя повесть о самой себе. Лидия Чарская
Читать онлайн книгу.
меня в воздух и бережно опускают на спину осла, который перестал кричать, – от дождя, должно быть. Маленькие руки обнимают меня.
– Держись за меня! – слышу я звонкий голос принца над самым ухом.
Толстая солдатская шинель закрывает нас с головой, меня и принца. Под шинелью тепло и уютно. Дождик не мочит меня больше. У моего плеча приютилась голова маленького принца. Я не вижу его лица, одни только локоны пушистым облаком белеют передо мной в полумраке.
Осел двигается медленно и важно… Какая-то усталость сковывает меня, потому что я вообще-то хрупкий и болезненный ребенок. Сон незаметно подкрадывается ко мне. Сквозь сон я слышу, как прекрасный принц поясняет мне, что он и не принц вовсе, а Вова Весманд, что он тоже, как и мы, живет постоянно в Царском Селе, что он сын стрелкового командира, наш сосед и… и…
Я засыпаю сладко-сладко, как можно спать только в золотые дни младенчества, без видений и снов.
Глава III. «Бука». – Мое Солнышко
Я просыпаюсь от шумного говора двух сердитых голосов.
– Оставить ребенка одного в роще! Этого еще недоставало! – строго говорит тетя Лиза, стоя у моей постели.
– Да нешто можно углядеть за такой разбойницей! – не менее громко отвечает моя няня Груша.
– Не смейте так называть Лидюшу! – сердится тетя. – Иначе я пожалуюсь барину, и вас не будут держать у нас…
– И пусть не держат! Сама уйду! Не больно-то нуждаюсь я вашим местом! – уже в голос кричит нянька, окончательно выйдя из себя.
– Вы дерзки! Нет больше сил моих с вами! – разом вдруг успокоившись, говорит тетя. – Собирайте вещи и уходите сейчас же! Чтоб через час я не видела вас больше! Чуть не уморили ребенка!
И с этими словами тетя выходит из комнаты, хлопнув дверью.
Я открываю глаза.
В комнате сгустились летние сумерки. Уже вечер. Должно быть, я долго спала – с тех самых пор, как меня привезли сюда сонную на осле прекрасного принца. Няня копошится в углу у своего сундука. Я знаю, что она укладывается, но мне ничуточки не жаль ее. Нисколько. Услышав, что я пошевелилась, она подбегает ко мне, причем лицо у нее красное, как свекла, и она злобно шипит, стараясь, однако, говорить тихо, чтобы не услышала тетя:
– Радуйся, сударыня… Дождалась! Гонят твою няньку… Нехороша, вишь, нянька! Другую надо. Ну, и пущай другую. Мне плевать! А только и тебе, матушка, не поздоровится, – прибавляет она со злым торжеством. – Вот уйду ужо… перед ночью… «Бука» – то и войдет к тебе, как раз и войдет!
Ее цыганские глаза горят, как угольки, хищные зубы так и выскакивают наружу.
– Не смей пугать! Злая нянька! Дурная нянька, не смей! – кричу я нарочно громко, чтобы тетя прибежала на мой голос. – Тебя вон выгнали, вот и уходи!
Озлобленная на нее вконец, я страстно ненавижу ее в эту минуту.
– И уйду, не кричи, уйду, – шипит нянька, – вместо меня она придет, «бука» – то! Беспременно. Слышь, уже шагает по коридору, а?
И, чтобы еще больше напугать меня, взбалмошная женщина опрометью кидается к двери и исчезает за ней.
Я