Крепость. Виктор Старец
Читать онлайн книгу.
крупно повезло. Как говорится, нет худа без добра. Два ребра, сломанных ему ретивым следователем на допросах, которым добросовестные конвоиры не давали как следует срастись регулярными тумаками, обеспечили ему хрипы в легких и кровохарканье. В результате лагерный врач заподозрил туберкулез и определил его не в шахту, а в легкотрудную команду, которая работала на поверхности. Коротким северным летом – заготовка дров, а зимой – непрерывная расчистка дорог от снега. Несмотря на 50-градусные морозы, это было значительно лучше, чем шахты. В забоях даже здоровые молодые парни сгорали за 5–6 месяцев. В свои 42 года он загнулся бы еще быстрее. А так – он протянул в лагере полтора года и даже сохранил остатки здоровья.
В бараке комендатуры замначлагеря объявил, что дело будет пересматриваться и его направляют по этапу. В вагонзаке свободных мест не было, все камеры были заняты зэками – бывшими командирами армии и флота, и все этапировались для пересмотра дел. В Москве на Лубянке он просидел всего двое суток, его даже ни разу не допросили. Зато на третий день с утра следователь – майор НКВД, усадив его на стул и напоив настоящим крепким и сладким чаем, объявил, что его дело пересмотрено, все обвинения сняты и, за отсутствием состава преступления, он подлежит немедленному освобождению. Через два часа, проведенных в бане, парикмахерской и столовой там же в здании на Лубянке, он вышел из тяжелых дверей на площадь Дзержинского в своей старой форме, со своими старыми документами, со своим старым чемоданчиком в руках и с направлением в Управление кадров наркомата обороны.
Еще через 40 минут его по-дружески принял инспектор по кадрам, генерал-майор Бабанов Егор Валерьевич, оказавшийся старым знакомым еще по службе в Средней Азии. Бабанов до слез обрадовал его, сообщив, что «ветер переменился» и всех, кто уцелел, выпускают либо за отсутствием состава преступления, либо по амнистии[8]. Сердечно пообщавшись со старым сослуживцем, Серпилин получил направление на обследование в Центральный госпиталь РККА. Спустя неделю он был признан годным к строевой, получил в наркомате зарплату за два года, отпуск на 10 дней к семье в Одессу и путевку в санаторий в Кисловодск на 24 дня.
После санатория, заполненного такими же, как он, бывшими лагерниками, а ныне снова командирами РККА, Павел Федорович снова побывал у Бабанова и получил назначение командиром стрелкового корпуса, дислоцированного в Бресте. Побывал в Генштабе у другого своего старого знакомца – заместителя начальника оперативного отдела Генштаба Василевского, который обрисовал ему общую обстановку и задачи вверенного стрелкового корпуса. И наконец, удостоился приема у главкома западного направления, высоко взлетевшего за два года генерал-полковника Жукова. С Жуковым лично он ранее не встречался, но общие знакомые, конечно же, нашлись. Несмотря на репутацию крайне жесткого человека, главком обошелся с ним вполне по-товарищески. Жуков еще раз обозначил ему задачи корпуса, подчеркнув, что использование стрелкового соединения для рассредоточенной обороны обширной территории предполья весьма необычно и
В 1937–1938 годах из армии было уволено и в значительной части репрессировано более 40 000 человек командного состава – 90 % командиров, начиная с уровня заместителя командира полка и выше. В сочетании с пятикратным количественным ростом армии в период с 1936 по 1941 год это привело к острейшей нехватке квалифицированного комсостава. В альтернативной истории в конце 1939 года дела всех осужденных по политическим статьям командиров РККА и РККФ были пересмотрены. Большая часть осужденных освобождены за отсутствием состава преступления, либо по амнистии.