Медленно дойдя по дорожке до здания женского общежития, Барбара остановилась. Кучка рабочих возилась у входа: они вешали на дверь тяжелую цепь с амбарным замком.

      – Эй, погодите! – сказала она. – Идите вешать свои замки куда-нибудь еще. Этот дом – исключение.

      – Нам сказали не закрывать только офис и часть мужского общежития, – отозвался один.

      – Ну и пусть, а я в мужское общежитие не пойду. Я остаюсь здесь.

      – Нам сказали…

      – Мне без разницы, что вам сказали. Это мое место. И я остаюсь здесь.

      Рабочие, собравшись в кучку, посовещались.

      – Ладно, – сказал их бригадир. Они освободили дверь от цепи с замком. – Годится?

      – А окна? Доски кто будет снимать?

      Рабочие складывали инструменты.

      – Пусть кто-нибудь из ваших мужчин это сделает. У нас график. Нам надо убраться отсюда сегодня вечером.

      – Я думала, вы будете работать еще и завтра.

      Люди рассмеялись.

      – Шутка, да? Кругом полно косоглазых. Мы не хотим быть здесь, когда они нагрянут.

      – Вам они не нравятся?

      – Они воняют, как овцы.

      – То же самое они говорят о нас. А, да ну вас. Давайте отваливайте.

      И рабочие ушли прочь по той же самой дорожке.

      – Сами хуже косоглазых. – Барбара поднялась по лестнице и вошла в большое суровое здание. Когда-то оно было чистым и белым. Теперь краска посерела, дождевые потеки протянулись по стенам длинными коричневыми языками. Оконные рамы под приколоченными недавно свежими досками проржавели.

      – Вот и все, что у меня есть вместо дома. Забытая богом старая грязная дыра.

      Она огляделась, пошарила в темноте в поисках выключателя. Коснувшись его пальцами, она потянула рычажок вниз. В холле зажегся свет. Барбара покачала головой. Все стены были в обрывках скотча от бесчисленных плакатов и объявлений. Одно еще висело на своем месте.

      «Болтайте больше» было нацарапано карандашом ниже.

      Барбара пошла дальше, на второй этаж. Комнаты были заперты. Она подошла к своей двери, вынула из кармана ключ. Открыла замок и вошла внутрь, направляясь прямо к лампе. Вспыхнул свет. Комната оказалась пустой и жалкой.

      – Бедная моя комнатка, – сказала Барбара. Внутри не осталось ничего, только железная кровать – собственность Компании – и деревянный столик с лампой. На крашеном полу виднелся силуэт ковра. И ни единого яркого пятна.

      Барбара села на кровать. Пружины скрипнули под ее телом. Вытащив из сумочки сигарету, она закурила. Какое-то время она