Любовь – кибитка кочевая. Анастасия Дробина
Читать онлайн книгу.
возле которой чинно восседали родители жениха и невесты.
– Будь здоров, дядя Степан, тетя Таня… Тэ явен бахталэ, Иван Федорыч, Прасковья. Счастья вам, поздравляю.
– Будь здоров и ты, – ответил за всех отец невесты – серьезный некрасивый цыган с испорченным длинным шрамом лицом. – Вспомнил-таки про нас в своей Москве? Ну, иди, иди, чаво,[18] с Мотькой поздоровайся.
Все необходимые формальности были соблюдены – и Илья, уже не соблюдая никакой чинности, кинулся к молодым. Жених вскочил навстречу, они обнялись с размаху и заговорили, засмеялись одновременно, хлопая друг друга по плечам и спинам:
– Смоляко! Ну, слава богу! Я думал – не явишься!
– Да знаю, знаю! Тебя жадность заела друга на свадьбе напоить! Только не дождешься! Чуть коней не загнали, так спешили!
– Варька с тобой или в хоре бросил?
– И Варька со мной, и еще кой-кто… – через плечо Мотьки Илья взглянул на невесту – и разом перестал улыбаться. В упор на него смотрели длинные, темные, с синей ведьминой искрой, никогда не смеющиеся глаза невесты Данки, которые медленно наполнялись слезами.
Семья Мотькиной невесты была небогатой, но строгих правил: Степан прочно держал в узде всех шесть дочерей, старшие из которых уже были замужем и имели своих детей, а младшие еще до заката солнца всегда сидели как пришитые у своей палатки рядом с матерью. Данку сосватали больше года назад, и все цыгане говорили: Мотька не прогадал. Невеста была красавицей, несмотря на неполные пятнадцать лет и недевичий хмурый взгляд, которым, впрочем, она отличалась с детских лет. Но о взгляде этом можно было забыть, едва посмотрев на тоненькую, стройную фигуру девочки, на ворох мелкокудрявых черных волос, которые не держались ни в каких узлах и никаких косах, победно выбиваясь отовсюду вьющимися прядями, на нецыгански тонкое, немного скуластое лицо кофейной смуглоты, на изящно изломленные брови, на глаза – большие, длинноватые, черные, как вода в омуте. Кроме того, Данка великолепно пела, забивая даже признанную певицу – Варьку, а когда та уехала в Москву, осталась лучшей в таборе. Сваты начали приходить к Степану табунами, едва Данке исполнилось двенадцать, но тот всем отказывал, надеясь пристроить красавицу дочь в богатую семью. Так и вышло, в конце концов, когда Данку сосватал для сына Мотькин отец. Что по этому поводу думала сама Данка, никто не знал, да никого это и не интересовало. Сразу после сватовства Степан, по обычаю, спросил при всем таборе, согласна ли дочь выходить за Мотьку. Данка, по обычаю же, ответила, что согласна. Дело, таким образом, было решено, и цыгане начали готовиться к свадьбе.
Встретившись глазами с Данкой, Илья поспешил отвести взгляд: еще не хватало, чтобы цыгане подумали, что он пялится на невесту лучшего друга. Мельком подумал: невесела она, ох как невесела… Год после сватовства прошел, а так и не свыклась. Знает ли Мотька? А хоть и знает – что толку? Илья тряхнул головой, отгоняя несвадебные мысли, и позвал:
– Варька! Настька!
Но те уже и сами давно вылезли из брички и стояли в кольце цыган. Илья подошел –
Парень.