– Н-на! – выбросил вперед кулак Браток, Макс отлетел в угол умывальника. Кошкой вскочил и молча бросился на противника. Сцепившись, оба покатились по полу.

      – Бей найденыша, – прошипел Косой, и вместе с Дылдой стал пинать Макса ногами. Тот отбивался, пытаясь встать, но силы были неравные.

      – Прекратить! – широко распахнулась дверь, на пороге стоял дежурный воспитатель. – В чем дело? – шагнув вперед, обвел всех сонными глазами.

      – Да это мы так, немного поиграли, – гадливо улыбаясь, сказал Браток и вместе с приятелями покинул умывальник.

      – За что они тебя? – уставился на Макса воспитатель

      – Немного поиграли, – открыл тот кран и сунул под холодную струю разбитый нос.

      – Ладно, умойся и иди спать. – Утром будем разбираться.

      Макс обождал пока остановилась кровь, пощупал переносицу (цела), ополоснул лицо и, завернув кран, пошаркал тапками через коридор в спальню.

      Там под потолком горел синий свет, на узких койках, укрывшись одеялами сопели носами воспитанники.

      – Мы еще с тобой посчитаемся гад, – пробубнили с крайней у окна.

      – Да пошел ты, – взглянул туда Макс и принялся разбирать постель.

      Чуть позже, он лежал на жестком матрасе укрывшись до подбородка, глядел в подсвеченный синим потолок и размышлял о своей жизни. Она как говорится, не задалась.

      Двухмесячным младенцем его оставили на крыльце одного из Подмосковных роддомов, завернутого в тельняшку.Там, после осмотра и установления пола, медперсонал составив акт, дал подкидышу имя Максим и фамилию Найденов. А еще учинил запись о рождении: 2 мая 1995 год – утро, когда нашли. Оттуда новоиспеченного Максима отправили в дом ребенка, а по исполнении трех лет поместили в Балашихинский детский дом.

      Кроме него там воспитывались еще шестьдесят мальчишек и девчонок, лишившихся родителей, в том числе семнадцать сирот. Жизнь у всех была несладкой. Россия лежала в разрухе, на Кавказе шла война, в стране правили бал олигархи и криминал.

      Мелюзга всего этого не понимала, а вот старшие ребята вполне. Смотря вечерами телевизионные программы в «красном уголке», где постоянно транслировали красивую жизнь на Западе, а еще бандитские сериалы, мальчишки мечтали стать рэкетирами, а девочки валютными проститутками. Отсюда шли и нравы: сила с деньгами решают все.

      Найденов становиться рэкетиром не хотел. Его влекло море. Почему, не знал. Возможно неизвестный папашка был моряком или что другое. Мелким пацаном любил пускать кораблики в лужах, повзрослев, запоем читал книжки о моряках, имевшиеся в библиотеке.

      В детдоме имелись свои лидеры из старших: пятнадцатилетние Браток с Дылдой и Косой, стоявшие на учете в детской комнате милиции, окружившие себя холуями и третировавшие других.

      Они отбирали еду у младших, получали дань от тех, кого навещали родные, заставляли себе прислуживать и всячески издевались. Максим был единственным, кто не подчинялся и его «ломали». В этот раз били за то, что дал на ужине Косому в глаз, когда тот плюнул в тарелку Витьке Бугрову.

      «Так больше нельзя. Нужно что-то решать» натянул на голову одеяло Макс и погрузился в сон. Прерывистый и тревожный.

      Утром после завтрака состоявшего из каши-размазни, черняшки с кусочком масла и пахнущего рыбьим жиром чая, все участники драки стояли в кабинете директрисы. Это была средних лет фигуристая дама в зарубежных шмотках, с перстнями на пальцах и золотыми серьгами в ушах. Звали Татьяна Александровна.

      – Опять ты, Фокин, – уставилась на Братка накрашенными глазами – Что в этот раз не поделили?

      – Найденыш на ужине ни за что ударил Косого, – кивнул тот на приятеля. – Ну, мы его того, немного поучили.

      – Что б я больше не слышала этих блатных кличек! – пошла по лицу красными пятнами директриса. – Здесь тебе не улица. Понятно?!

      – Ага, – сделал Браток рожу ящиком.

      – Ну, а ты что скажешь Найденов? (перевела взгляд). Государство заботится о вас, кормит, поит, одевает. А вы ведете себя как бандиты.

      «Государство кормит, а ты сука все разворовываешь» подумал Макс, но промолчал.

      – Значит так, – полюбовалась директриса ярким маникюром на ногтях. – Еще одна такая драка и отправлю в колонию для малолеток. Вы меня знаете. А теперь пошли вон.

      Понурясь все вышли из кабинета и разошлись по сторонам.

      Чуть позже Максим в кургузом пиджачке и с обтрепанным портфелем в руке топал по Балашихе на занятия. Младших в детдоме обучали приходящие педагоги, а старшие посещали одну из городских школ. Учился он неплохо. Особенно уважал литературу с историей, географию и физкультуру.

      Местные ребята относились к детдомовцам свысока, но связываться с ними опасались. Те держались вместе, и всегда давали сдачи.