Broadcast. Иван Александрович Валуев
Читать онлайн книгу.
прогонял и ругал. Я прошел еще метров двадцать или около того, как справа от тропинки, по которой я блуждал, на небольшой горке, укрытой в тени деревьев и высоких кустарников, лежали двое в объятьях друг друга. Они были уже не молоды. Они там выпивали, разговаривали, пока в порыве страсти не снесли все, и теперь бутылки из под пива и водки окружали их бессмертный ритуал. Мужчина был как медведь крупный, коренастого телосложения. Он весь был покрыт волосами. Казалось, что это было скорее какое-то животное, нападающее на людей в этой балке. Под всеми волосами было видно, как играют его объемные мышцы; он буквально вкладывал в нее весь свой гнев, накопленный за годы голода. Я надел солнцезащитные очки. Эта сцена светилась ярче солнца, которого я уже давненько не видел. Женщина лежала на грязной земле, откинув своим телом дряхлую цветочную подстилку. Смотря на эту подстилку, мне стало немного страшно. Возникло ощущения чего-то непоправимого. Испачканный и местами разорванный рисунок цветов внушал мне испорченность чего-то особенного, к чему не имела права прикасаться рука человека. Женщина заметила, как я иду и изучаю их. Ее волосы перемешались с гниющими листьями и травой, будто она сама уже начинала сливаться с землей, превращаться в неё, после чего ее ожидает бесконечное падение и растление, снова и снова…
Она подняла свою истощенную руку, и подзывала меня присоединиться к ним своим тонким указательным пальчиком, за которым выглядывала болезненная порочная улыбка. “Возможно она тоже будет испытывать фантомные боли когда-нибудь” – подумал я, и скрылся в чаще балки, идя дальше извилистой тропинкой. Пройдя немного дальше, здесь же, на этой тропинке, на старом бревне сидел маленький ребенок, девочка лет восьми-девяти. Она сидела в беленьком испачканном платице и плакала, опустив голову на сложенные руки. Заслышав шаги, она подняла голову, озарив мне свои светлые печальные глаза и две грязные щеки, на которых оставили свои следы ее прозрачные слезы.
Привет, – обратился к ней я, сняв очки и стараясь улыбаться, хоть и было не по себе. – Все хорошо?
– Ага, – не совсем понимая, что происходит, ответила она.
Я стал проходить мимо нее, пока она наблюдала с опаской, но и с интересом за моими шагами.
– А ты куда? – спросила она, шмыгая носом.
– Эмм… Сам не знаю. Гуляю очевидно.
– Ааа… А можно я с тобой пойду?
– Зачем?
– Ну не знаю. У тебя глаза светлые.
– У тебя тоже. Но это ж ни о чем не говорит.
– Говорит. Бабушка говорила, что люди со светлыми глазами самые добрые.
“Как ошибалась твоя бабушка” – пробубнил я себе под нос, отворачиваясь в другую сторону, будто осматриваю окрестности.
– А что ты тут одна делаешь?
– Я здесь с мамой и с папой. Но они меня прогнали.
Все пазлы стали на места. Ребенок становится помехой, когда верх берут инстинкты, и ответственность, взятая на себя ранее, если это был не залет, превратилась