Когда наступила короткая в этом мире ночь, Лирри тихонько выбралась из домика, следуя своему чутью. Она чувствовала запах чего-то сладкого и сочного. На месте рука сама тянулась сорвать эти маленькие фиолетовые бусины, висящие на кусте. И Лирри сорвала их, положила в рот и разжевала своими пока ещё беззубыми дёснами. Вкусный, слегка вяжущий сок разлился у неё во рту. Стало так хорошо и сытно. Девочка рассмеялась, но слишком громко, к своему несчастью. «Мамочка» уже бежала на звук.

      – Ларфей, что ты…

      Ипокатастина в ужасе замерла. Ножки-корни начали непроизвольно подкашиваться.

      – Хабиту! – закричала она, призывая своего мужа. – Ларфей – детоубийца!

      – Что у вас тут стряслось? – Хабиту также вышел из укрытия и увидел ребёнка, перемазанного соком черноплодки. Если бы энты могли бледнеть, он бы сейчас это сделал.

      – Да, неприятный момент, – протянул он. – Но зато теперь мы знаем, что она ест.

      – Но это же ужасно. Она поедает наших сородичей!

      Лирри, которой её новые родители дали имя Ларфей, уже жевала длинную траву, растущую неподалёку.

      – Фу, нельзя! – сказала ей Ипокатастина, оттаскивая от травы.

      – Да ладно, пускай покушает. Что, жалко, что ли?

      – Да, жалко. Трава не имеет разума, как мы с тобой, но она чувствует боль! А черноплодная рябина – скорбь по нерождённым детям. Зачем оно вообще прибыло в наш мир?

      – Может быть, поддерживать баланс? Популяционные волны там. Регулирует конкуренцию между растениями.

      – У нас никогда не существовало конкуренции. Мы живём в мире и братстве.

      – Ну, а может, была бы, если бы не появилось Ларфей. Может, у нас тут началась бы резня за солнечный свет через пару дней. Откуда мы знаем? Что мы вообще знаем об этом мире?

      Глава VII

      Лулу лежала в кровати поздно вечером и размышляла. «Что-то Джексон недоговаривает. И что за шрамы у Колина? На это, конечно, было бы интересно взглянуть. Вот только он мне добровольно не покажет. Как же мне его убедить снять рубашку?»

      От собственных мыслей на миг ей стало неловко: всё-таки не каждый день приходится видеть молодых парней с оголённым торсом. С другой стороны, надо же как-то разобраться с такой мистической личностью, как Колин, и поставить в этом вопросе точку. Почему-то Лулу не сомневалась: загадочные шрамы и есть ключ к разгадке.

      Ундина начала задрёмывать, только когда забрезжил рассвет, и стали видны очертания предметов в комнате. Но тут через приоткрытое