Женщина при 1000 °С. Халльгрим Хельгасон
Читать онлайн книгу.
примерно равное половине исландского народа. Сотня человек умирает каждую минуту, 1,6 человек – в секунду. Чем не показатели скорости мировой истории?
Шестерня времени крутится и с каждым движением давит сотню муравьев, в то время как остальные изо всех сил стараются взбежать на зубец, который идет вверх, вверх по громадному колесу; а те, кто уже сидят в «верхней части», тем временем могут позволить себе «наслаждаться жизнью». Но не успеют они допить до половины свой бокал шампанского, как они вдруг оказываются в «нижней половине», и им приходится спешить, чтобы их не раздавили, когда время встретится с пространством.
Так семь миллиардов муравьев создают кишащую блестящую чернотой «шину» на зубчатом колесе; ближе к земле она толще и напоминает спустившуюся покрышку старого грузовика.
Такова наша жизнь – жизнь людей на земле, которую создал какой-то гений и положил ей пресловутые пределы, именуемые колыбелью и гробом. Жизнь никому не дает расслабиться, кроме меня, а я лежу на своем параличном ложе и даю колесу нести меня вниз – к финалу.
36
На пятом этаже в Любеке
1940
Ну да, Любек – город красивый, со своим марципаном и со своим Томасом Манном, и все камни на мостовой, на которые он ступал, до сих пор сохранились; но у этого города есть один недостаток: в душе у всех его жителей дремлет мелкий лавочник. Там все всегда вертелось и до сих пор вертится вокруг мелочи, вечно бренчащей в карманах. Народ целыми днями только и знал, что отсчитывать сдачу. Я была девятилетней девчушкой, никогда не видевшей наличных, кроме тех случаев, когда дедушка Свейн в Скагене покупал нам мороженое, но я быстро сообразила, что для жителей Шлезвига деньги значат то же самое, что для исландцев – слова.
По-немецки «мелкие монеты» – pfennig. Это слово удается выговорить, только приложив старания. А мы, жители Исландии, небрежно сужаем рот, произнося наше слово, обозначающее такую мелочь. Люди экономные никогда не были в нашей стране в фаворе, зато у нас всегда уважали тех, кто сорил деньгами направо и налево.
Но вот мы приехали сюда: вновь объединенная семья из трех человек, в новой стране, новом городе, с новой судьбой.
После того, как дедушка спас папу от ареста его самого и его счетов, молодой человек больше не пожелал принимать от него никакой поддержки, тем более финансовой, так что мы жили в холодной каморке на верхнем этаже сужающегося кверху кирпичного дома, словно сошедшего со страниц «Исландского колокола»[73]. Я насчитала 133 ступеньки вверх, а вниз – 132. «Дорога наверх всегда дольше, чем вниз», – говаривал папа Ханси. Вид из окна кухни был запоминающимся: ступенчатые фасады, немецкие средневековые башни и широкий горизонт – вся Европа. Папа записался на фашистскую кафедру и стал специализироваться по гитлеровским идеям и арийским мифам. Руны «SS» захватили его мертвой хваткой, как я уже говорила, но он долго не хотел ставить жену в известность об этой своей безумной любви. Мама выросла в Брейдафьорде, куда никакие бредни не доплывали с тех самых
Историческая трилогия известного исландского писателя Халлдора Лакснесса.