Комментарий к Федеральному закону от 31 июля 2020 г. № 259‑ФЗ «О цифровых финансовых активах, цифровой валюте и о внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации» (постатейный). А. Н. Борисов
Читать онлайн книгу.
прав, удостоверяющих денежные требования, возможность осуществления прав по эмиссионным ценным бумагам, права требовать передачи эмиссионных ценных бумаг, либо права участия в капитале, которые закреплены в решении о выпуске, ином акте лица, выпускающего цифровые права, и передача которых возможны только путем внесения записей в информационной системе на основе распределенного реестра, в рамках которой осуществляется выпуск данных цифровых прав.
При этом указанным законопроектом в юридико-технических целях предлагалось ввести обозначение «цифровые финансовые активы». Вместо этого часть 2 комментируемой статьи определяет ключевое понятие комментируемого Закона «цифровые финансовые активы» (в настоящем комментарии обозначаются как ЦФА): таковыми признаются цифровые права, включающие денежные требования, возможность осуществления прав по эмиссионным ценным бумагам, права участия в капитале непубличного акционерного общества, право требовать передачи эмиссионных ценных бумаг, которые предусмотрены решением о выпуске ЦФА в порядке, установленном данным Законом, выпуск, учет и обращение которых возможны только путем внесения (изменения) записей в информационную систему на основе распределенного реестра, а также в иные информационные системы.
При работе над законопроектом, принятым в качестве комментируемого Закона, учтены замечания (но не все), высказанные Советом при Президенте РФ по кодификации и совершенствованию гражданского законодательства в Экспертном заключении по законопроекту. Так, в указанном Экспертном заключении наряду с прочим отмечалось следующее:
используемое в законопроекте основное понятие ЦФА представляется неопределенным и противоречивым, в то время как понятие «цифровые права» в этом законопроекте, как указывалось выше, вообще не определено. Так, следуя положениям законопроекта, «цифровые права» удостоверяют либо денежные требования, либо «возможность осуществления прав по эмиссионным ценным бумагам» (или «право требовать их передачи»), либо «права участия в капитале» (имеются в виду доли в уставном капитале обществ с ограниченной ответственностью). Непонятно, почему в одном случае они «удостоверяют требования» (т. е. права) или «права участия», в других – лишь «возможность осуществления прав», а в-третьих – «право требовать передачи прав»;
по-видимому, речь все же идет об особой (цифровой) форме некоторых обязательственных и корпоративных прав, а не об особом (новом) виде прав. Иначе говоря, понятие «цифровых прав» является столь же условным, как и понятие «бездокументарных ценных бумаг» (которые в действительности не являются «бумагами» из-за отсутствия бумажной, документарной формы), также представляющих собой особую форму фиксации некоторых гражданских прав. в этом случае следовало бы прямо указать, что «цифровые права» – не новые объекты гражданских прав (и уж тем более – не новая разновидность прав), а новая (цифровая, электронная) форма их фиксации;
однако законопроект не дает ответа на вопрос,