Вкус к жизни. Александр Пономарёв
Читать онлайн книгу.
я, – легко пришло – легко ушло. Бог дал – Бог взял. Только деньги вперед пожалте.
Антиквар, громко шаркая ногами, пошел к сейфу. Там он долго возился с ключами, время от времени бросая подозрительные взгляды в мою сторону.
– Скажите, кто я, если не старый дурак и не безнадежный романтик? – бормотал он, отсчитывая дрожащей рукой мятые сторублевки. – Что мне с этой напастью делать прикажете, солить этого Сытина, что ли? Ну да раз обещал…
Уже на выходе я припомнил, что у меня среди всего прочего сам Пантелеев на антресолях пыль собирает: "Интересно, а вдруг на нем повезет озолотиться".
– Любезный, вы вроде намекали, что Пантелеев сейчас в цене…
Повернувшись лицом к хозяину, я увидел, как тот с довольным лицом ставит новую книгу на полку, как раз вместо того экземпляра, который привлек мое внимание накануне…
Вкус к жизни
Станислав Николаевич Сидоров утратил вкус к жизни. Это фундаментальное чувство оставило его примерно в тот момент, когда районный врач, уткнувшись подслеповатыми глазами в медицинские бумажки, вынес зловещий вердикт: «Гепатит С в запущенной форме.
– Да уж, дрянь дело, батенька. «Я нынче за вашу печенку и рубля, поломанного не дам», – сказал он, протирая очки, – одним словом – приплыли-с.
– К… куда-c приплыли? – под ногами больного качнулся пол, а в голове, ударив в литавры, заиграл траурный марш Шопена.
Стас всегда был впечатлительным человеком. Его отнюдь не скупое воображение добавляло ему приятных бонусов к личной жизни, конечно, но с другой стороны, превращало малейшее беспокойство в настоящую муку. А тут еще целый повод подвернулся.
– Хотя к нотариусу вам бежать рановато еще, – невозмутимо продолжил доктор, заметив, как набухла кровью синяя жилка у виска пациента, – поживете еще, глядишь, чуток, а там…
– И сколько примерно этот чуток по времени выйдет? – всхлипнул приговоренный, противно клацая зубами.
– Нуу, лет на дееесять мооожет и задержитесь, – задумчиво вытягивая слова, уточнил эскулап, – что, маловато будет? Ладно уж, только из человеческого сочувствия к вам – двадцать, но больше даже не умоляйте – все равно не дам.
Проведя несложную оценку («Так это мне уже под шесть десятков свистнет») и сделав глубокий выдох облегчения, Стас решил, что, придя домой, он первым делом плеснет себе граммов эдак сто: «За все плохое, что хорошо кончается. Сравнительно, конечно».
Но врач словно уловил сорокоградусные флюиды, исходившие от пациента.
– Только с этим, мужчина, сами понимаете, теперь ни-ни, – многозначительно постучал он по своему кадыку и с грустью покачал головой.
– Типа даже пива нельзя, что ли? – стал потихоньку наглеть, почти оправившийся от шока Стасик.
– Пива-то? Тем более.
Дома, сидя за вечерней трапезой, мрачный Стас в кои-то веки с ожесточением дул зеленый чай, не обращая внимания на удивленные взгляды домашних: жены, дочери-восьмиклассницы и кобелька породы спаниель. Три бутылки