Свет в потемках. Лариса Жуйкова
Читать онлайн книгу.
не купишь.
Оказалось, что настоящая дружба – она такая, делится даже на троих взрослых пополам. Начинается с института и живёт вот так себе припеваючи и иногда припиваючи – когда красное, а когда и белое. Хотя бывало всякое: жизнь – она же такая пёстрая, неожиданная, иногда в ней и дырки случаются, как в скатерти. А дружба не самобранка – дружбу дружить надо годами, а то – раз! – и нет её ни на столе, ни под ним.
Уже поздно – я собираюсь домой. Мишка галантно подаёт мне пальто, Галка протягивает торт в контейнере. Пора прощаться. Подкалываю закадычных, стоя в дверях:
– Ну что, Семёновы, идите уже, воркуйте без меня. Глеб Михалычу, поди, одному расти скучно, так что вперёд к новым победам!
Показываю им язык и убегаю. Хлопает железная дверь секции – я выхожу на крыльцо, ищу своё такси. И тут слышу, как они ржут и кричат мне хором с балкона:
– Эй, подруга, слышишь? Скатертью дорожка!
Да, я люблю приходить туда, где по-доброму шутят вдогонку и никогда не обижаются на пустяки и глупости. Я машу своим закадычным из окна такси и точно знаю: скоро мы снова встретимся.
Каракум
Тёплый дождь с самого утра заливал деревню. На натянутой между бараками верёвке мокло не успевшее высохнуть простецкое постельное бельё. Простыни и пододеяльники с квадратными дырками посередине уныло свисали под своей тяжестью почти до самых луж. Танька знала весь арсенал постельного всех до единого соседей: это, ситцевое старенькое, кое-где штопанное, тётя Тая развесила вчера вечером, а снять не успела – видать, опять у старухи прихватило спину. Танька сидела на широком подоконнике и смотрела в окно. Ей было жаль тётку Таю: детей у старухи не было, муж давно помер – всю жизнь она жила одна. Поэтому Танька рассудила: как дождь стихнет, пойдёт и снимет бельё сама. «Отожму и развешу на первом этаже», – решила Танька. Она ждала, когда кончится дождь, когда мать придёт с работы и когда сварится картошка. «Неужели я всю жизнь буду смотреть в это окно?» – думалось Таньке. Ей было уже семнадцать, и хотелось чего-то невероятного – как в зарубежных книжках: чтоб ничего не варить, не стирать, не драить полы ни дома, ни в общем коридоре по расписанию, чтоб мать с отцом не орали друг на друга из-за хронического недостатка денег, чтоб прийти в магазин и купить хотя бы полкило «Каракума» – и съесть одной, не делясь с младшими. Она, конечно, понимала, что вряд ли сбудется такая странная маленькая мечта. «Ерунда это всё! Конфеты съел – да и нету», – успокаивала она себя вслух. Танька любила сладкое – частенько тайком от матери таскала кусковой сахарок из старого буфета, но старалась отломить кусочки от больших слипшихся глыб так, чтоб было незаметно.
Она потыкала картошку ножом – та разварилась. Танька ахнула и мигом сделала толчёнку. Глянула на время и бегом принялась мыть полы – закончила она быстро: общажные комнаты были с гулькин нос.
Время поджимало, дел ещё было полно. Танька взяла алюминиевый таз, надела калоши. Ливень не прекращался. Она принялась стаскивать