Сорок одна хлопушка. Мо Янь
Читать онлайн книгу.
к лицу. Между ними на газете лежала кучка нарезанных полосками огненно-красных и бледных свиных ушей, от них немного попахивало, но в целом это был запах мяса. Я понял, что это мясо дохлых свиней, то есть подохших от какой-нибудь болезни, которое потом обрабатывали, чтобы придать ему привлекательный вид. У нас здесь, будь то чума свиней, рожистое воспаление или ящур, все можно было обработать, чтобы получился прекрасный на вид продукт. «Алчность не преступление, страшное преступление – пустая трата денег» – это реакционное суждение принадлежит нашему деревенскому старосте Лао Ланю, расстрелять бы за эти слова ублюдка. Они ели под водку, водка местная – «Благородный Лю». Вы спросите, кто такой этот благородный Лю? Понятия не имею. Знаю лишь, что этот благородный Лю водку не производит, славным именем его семьи незаконно пользуются потомки. Запах этой водки аж с ног валит, куда ей до настоящей – очень может быть, что ее метиловым спиртом разбодяжили. Эх, метиловый спирт, ах, формальдегид, все китайцы стали химиками, метиловый спирт с формальдегидом – это же золотое дно! Я сплюнул, глядя, как переходит из рук в руки зеленоватая бутылка, как они по-детски причмокивают, хватая в перерывах между глотками полоски уха (не палочками – руками) и запихивают в рот. Один из них, с тощим лицом, нарочно задирал голову, роняя полоски мяса в рот, будто специально, чтобы я позавидовал. Вот ведь негодяй, злыдня, еще и дразнится, судя по всему, сигаретами торгует или скот крадет, в общем, не из добрых людей – по лицу видно. Подумаешь, пьют и мясо едят! Если бы мы у себя дома захотели поесть, еще не такой бы пир устроили. Мы в деревне мясников умеем отличать мясо дохлой свиньи от мяса живой, вот уж не стали бы, как они, с таким аппетитом уписывать дохлятину. Ясное дело, когда нет мяса живой свиньи, можно съесть немного и мяса дохлой. Лао Лань говорил, что китайский народ отличается способностью переваривать всякую гниль. Я бросил взгляд на свиную голову в руке матери и сплюнул.
Отец словно почувствовал, что перед ним кто-то стоит, но, наверное, и предположить не мог, кто именно. Он поднял голову, немного покраснел и обнажил свои желтые зубы, видно было, что ему неловко. Его дочка, моя сестренка Цзяоцзяо, которая спала, приткнувшись к нему, тоже поднялась. Заспанные глазки на порозовевшем личике – такая милая. Она прижалась к отцу и тайком поглядывала на нас у него из-под мышки.
Мать делано кашлянула.
Отец тоже кашлянул.
Кашлянула и Цзяоцзяо, ее личико зарделось еще больше.
Я понимал, что она простужена.
Отец похлопал Цзяоцзяо по спине грубой ручищей, чтобы помочь избавиться от кашля.
Цзяоцзяо выплюнула мокроту, а потом захныкала.
Мать передала свиную голову мне и наклонилась, чтобы обнять девочку. Та аж взвизгнула и еще плотнее уткнулась под мышку к отцу, чтобы спрятаться от матери, будто на ее руках были шипы, словно она была торговкой детьми. В нашей деревне торговки детьми появлялись нередко, потому что у нас народ был при деньгах. Не то