Он пришёл в себя глубоким вечером, когда солнце кровавым заревом освещало небосклон, заходя за горизонт. Голова жутко гудела и болела, а перед глазами всё ещё расплывались разноцветные круги, Фуарин коснулся рукой, того места, куда днём приложили его стражники и дотронувшись до засохшей крови, ойкнул.

      – Болит? – поинтересовался незнакомый, мягкий голос. И тут к Фуарину пришло потерянное осознание реальности. Сейчас он ехал в неизвестной ему, но при этом, как успел подметить юноша, богато украшенной карете. – «Где я? Куда меня увозят? Что с моим отцом? Почему я ещё жив?» – круговорот вопросов, закружился в сознание. Однако все они очень быстро отошли на второй план, когда Фуарин увидел того, кто сидел напротив него.

      Лицо его скрывала резная маска, по виду напоминавшая неизвестное юноше рогатое существо, да и к тому же она практически вся была расписана в хаотичном порядке различными рунами и знаками. А также ничего точного нельзя было сказать ни о телосложение, ни о цвете кожи, даже пол незнакомца не определить. Поскольку все его тело скрывало, на первый взгляд, безразмерное то ли платье, то ли одеяние. Оно, как и маска незнакомца, оказалось расшито точно, такими же рунами, правда, в отличие от неё в этой росписи наблюдался некий порядок. Юноша предположил, что в них точно скрывался какой-то тайный смысл, но увы, какой именно он сказать не мог. И всё же одну особенность незнакомец скрыть не смог, это его рост. Невероятно большой, особенно для человека. Все перечисленные наблюдения не вызвали у Фуарина и капли доверяя, мальчик машинально потянулся к тому месту, где у него до этого, обычно висел меч, однако вместо рукоятки он схватил воздух.

      – Думаю оружие тебе ближайшие лет восемь точно не понадобиться, да и к тому же желай я тебе причинить вред, то воспользовался бы моментом, когда ты ещё находился без сознания, – довод прозвучал вполне логично, однако Фуарин всё ещё не мог полностью доверять этому странному незнакомцу.

      – И ради закрепления между нами большего доверия, я вновь повторюсь, что с твоей раной? Она болит? – голос звучал всё так же без эмоционально, ни переживания, ни тревоги, ни злости. Казалось, даже достань Фуарин клинок, то незнакомец вряд ли бы этому хоть как-то удивился или напрягся. В отличие от юноши, который