К пиратским островам я подошел на лодке немногим позже половины седьмого утра. Героических усилий стоило мне заставить себя подняться в 4:30, но с помощью будильника и трех чашек крепкого кофе я в какой-то мере с собой справился.

      Накануне вечером Берта торопилась еще на одно свидание и, выпив пару коктейлей с шампанским и задав мне несколько вопросов, на которые ответов не получила, куда-то унеслась. Я же вернулся к себе и занялся приготовлениями к утренней вылазке. Отыскал комплект армейской формы для джунглей – во Вьетнаме я практически не вылезал из него: камуфляжную куртку, заправляемые в ботинки брюки, легкие тропические башмаки плюс охотничий нож. Все это я сложил в вещмешок, добавив еще широкополую шляпу, средство от насекомых и термос, а в нем – ледяной скотч с водой.

      По пути в порт я купил в круглосуточном кафе упаковку сэндвичей с говядиной. Лодка уже ждала меня у причала.

      На подходе к островам я заглушил подвесной мотор и переоделся. Немного странно было вновь облачиться в военную форму, но, судя по плотным зарослям на островах, с выбором одежды я попал в точку. Помня о москитах, которым ничего не стоит сожрать человека заживо, я намазал лицо и руки репеллентом, запустил мотор и направил лодку в широкую протоку, где вчера скрылась яхта Нэнси.

      Под зеленым куполом лиан и прядей испанского мха лодка шла на малом ходу, едва слышно шелестел на малых оборотах мотор, и мне чудилось, будто из ослепительного солнечного утра меня затягивает в горячую, душную, полутемную парную. Над головой зудели тучи москитов, но репеллент отпугивал их. Наконец впереди блеснул солнечный свет, и вскоре лодка вошла в крошечную лагуну. Я заглушил мотор, и лодка неслышно скользнула к берегу. В заросли убегала хорошо утоптанная тропинка. На берегу торчал прочный кол, к которому, догадался я, привязывали швартовый канат. К нему я и привязал лодку. Закинув вещмешок на плечо и сжав в руке охотничий нож, я осторожно двинулся по тропинке, внимательно вглядываясь, не видно ли змей. Так я прошагал около четверти мили. То и дело в ветвях над головой разлетались при моем приближении белоклювые дятлы и голубые сойки. Жара стояла адская, и пот бежал с меня ручьями. Наконец я увидел, что впереди, где тропа резко сворачивает, заметно светлей, и догадался, что за поворотом поляна.

      Все, чему меня научила война в джунглях, тотчас ожило в памяти. Я осторожно крался, остерегаясь пресмыкающихся и стараясь издавать как можно меньше звуков, пока не добрался до мощного ствола сухого дерева. Отсюда поляна передо мной была как на ладони.

      В тени деревьев стояла зеленая брезентовая палатка. Точно в таких я жил, когда воевал во Вьетнаме: достаточно просторная, чтобы свободно разместить четверых. Вход был зашнурован. Сбоку от палатки я заметил портативный барбекю и два складных брезентовых стула.

      Трава на поляне была вытоптана.

      Увиденное озадачило меня: неужели это и есть любовное гнездышко? В то, что Нэнси встречается с любовником здесь, верилось с трудом. И в палатке наверняка жарко, как в печи.

      Я не двигался и гадал,