Выехали ночью. Автобус части доставил нас на станцию Бологое. Вот тут открылся маленький секрет. Билеты на проходящий поезд все старались взять самые дорогие. Ну в «СВ» не всегда было можно взять, потому как ехать всего два часа, но в мягкий – пожалуйста. Ларчик просто открывался. По приезде на партактив, билеты и командировочное сдавали специально назначенным работникам бухгалтерии. Те оформляли то, что нужно, и оплачивали проезд до Калинина и обратно. Порядок же был таков – оплата производилась по представленному билету. Возьмёшь в общий там или плацкартный вагон, стоимость его и получишь, только в двойном размере – на обратный путь. Возьмёшь в мягкий, совсем другое дело. Назад можно в самом дешёвом вагоне ехать, коротая время в вагоне-ресторане – как раз хватает на такое коротание вырученных средств.

            Но не о том были мои мысли. Все мысли о возможной встрече с Галей. Только бы на месте была. Сообщить заранее о приезде возможности не было.

            Партактив проходил недолго, примерно до обеда. Объяснив своим попутчикам, что задержусь и приеду в Куженкино утром, я отправился в дивизию. Кстати, Быстров тоже не возвращался назад сразу. Семья у него ещё была в Калинине, и он задержался на пару дней.

            А я сразу поехал в 83-й городок, разумеется, в медсанбат. Волновался как юноша – застану, не застану. Сердце колотилось, когда открывал дверь, когда шёл по коридору. И вдруг – она словно почувствовала. Вышла мне навстречу из какого-то кабинета, вышла и замерла на месте, едва не выронив какие-то медикаменты. Выдохнула:

      – Ты?!..

            И почти упала в мои объятия, не заботясь даже о том, что кто-то мог появиться в коридоре и увидеть это. Упала, и я ощутил, что моя щека, к которой прижалась она своей щекой, стала влажной от её слёз. Это были слёзы радости, слёзы счастья, такого мимолётного такого недолгого, но счастья.

            У нас были считанные часы. Я выбрал проходящий через Калинин ленинградский поезд, который останавливался на две минуты где-то часа в четвертом часу утра, а в Бологое прибывал около 6 утра. Позднее уже поездов не было. Поезда между Ленинградом и Москвой в ту пору, разве что за исключением двух дневных, «сидячих», ходили ночью. Значит на вокзал мне нужно было выехать примерно в 3.15 и это с хорошим запасом, поскольку такси с радиотелефонами в Калинине ещё в те годы работали великолепно,