Приезд Кямрана действительно испортил мне настроение. Я испытывала к нему смешанное чувство гнева, страха и отвращения. Это чувство росло с каждым днем. Когда мы оставались с кузеном наедине, я без всякой причины грубила ему, старалась поскорее убежать.

      К счастью, Азиз-бей, муж тетки, полностью завладел гостем. Он без конца приглашал в дом приятелей, знакомил их с Кямраном, почти каждый день увозил его в экипаже на длительные прогулки или в гости к кому-нибудь из местных богачей.

      Однажды утром я столкнулась с кузеном на лестнице. Кямран опять собирался отправиться куда-то в гости. Он загородил мне дорогу, потом, глянув по сторонам, словно желая убедиться, что никто не услышит, сказал:

      – Я умру от столь чрезмерного гостеприимства, Феридэ.

      Я прикинула, что не сумею проскользнуть между ним и лестничной решеткой, не прижавшись к нему.

      – Разве это плохо? – сказала я. – Вас каждый день катают, развлекают.

      Кямран иронически-грустно улыбнулся и закатил глаза:

      – «Гость гостя не терпит». Но вспомнил старое правило: гость на гостя хозяину наговаривает. Смотри, и я скажу что-нибудь…

      Кямран почему-то рассердился на мои слова, сказанные вечером в день его приезда: «Гость гостя не терпит». Он без конца напоминал мне об этом, стараясь тоже меня поддеть.

      – Хорошо, – сказала я. – Но, по-моему, жаловаться вам не на что. Каждый день вы знакомитесь с новыми местами, с новыми людьми…

      Кямран снова поморщился:

      – Разве люди, которых я вижу, могут развлечь?

      Я не удержалась и спросила:

      – Где же нашим бедным родственникам сыскать других?

      Кямран понял, на кого я намекаю. Он сделал шаг и, протянув ко мне руки, взволнованно сказал:

      – Феридэ!..

      Но руки его так и повисли в воздухе. Я шмыгнула в узкое пространство между ним и лестничной решеткой и, прыгая через две ступеньки и напевая какую-то песню, убежала в сад.