Прекрасен день, который сам

      Себе же мерой,

      Глаза подъемля к небесам

      С наивной верой.

      Но будет неба синева

      Не благостыней,

      Пока в глубины естества

      Не примешь сини —

      И цвет, которым зелены

      Холмов уборы,

      До самой сердца глубины

      Не вникнет в поры.

      О ты, несведущий двойник,

      Уйди, не мешкай! —

      Но не отступит ни на миг,

      Глядит с насмешкой,

      Что и земля и небеса

      Всего родимей

      Тому, кто душу отдал за

      Слиянье с ними.

      Болезненный звон колокольный,

      Ты через деревню летишь

      И каждым накатом сгущаешь

      Души предвечернюю тишь.

      И словно бы взятый у жизни,

      Столь горестен твой разговор,

      Что в первом тягучем ударе

      Уже раздается повтор.

      И сколько ни рей надо мною,

      Когда прохожу стороной,

      Ты грезой моей остаешься —

      И, значит, всегда не со мной.

      И если дрожащим ударам

      Завторит вечерняя даль,

      Куда-то отпрянет – былое,

      Зачем-то нагрянет – печаль.

      Очертившись четко

      Где-то, в лунном свете,

      Парусная лодка

      Родственна примете.

      И хоть нет разгадки,

      Но дышу иначе.

      Сон, доныне краткий,

      Делается кратче.

      Что – непостижимо?

      Что – еще жесточе?

      Парус мчится мимо

      В недвижимой ночи.

      Ветер чуть качает

      Стебли камыша.

      Дрожью отвечает

      И моя душа.

      Сердце сиротливо

      Плачет не о том,

      Что слышны порывы

      Ветра над прудом.

      Это – легче вздоха,

      Чище ветерка:

      Если сердцу плохо —

      Где моя тоска?

      Если ветер тронет

      Блики на воде,

      Знаю: сердце стонет,

      Но не знаю – где.

      Ярится ветер в чаще,

      У чащи взаперти;

      Для мысли настоящей

      Исхода не найти.

      Есть в разуме тоскливом

      Такая глушь и дичь,

      Где мечется с надрывом

      Желание – постичь.

      Как ветер бьется в ветки,

      Из чащи рвется вон —

      В такой незримой клетке

      И сам я заточен.

      Под сенью горы Абиегно

      Замедлю, дорогу прерву.

      Я видел – пленительный замок

      С