По-доброму брошу насмешку в лицо,

      усмехнусь, ротозеи романтики,

      без гримасы и злобы, смакуя винцо,

      смяв небрежно конфетные фантики.

      Досадно, но ныне вас не хвалю,

      прочь сорвите улыбочки, бантики,

      откройте глаза и узрейте зарю…

      не заменят мечты зимой ватники.

      Не заменят мечты снедь и яств на столе,

      не заменят и пары сапог,

      не осветят в ночи, лишь ослепят во мгле

      на колдобинах пыльных дорог.

      Коль унизил насмешкой, зла не держи,

      ротозей романтик-поэт,

      тише-тише, погоди, не брюзжи,

      держи к реализму билет.

      По-доброму брошу насмешку в лицо,

      усмехнусь, ротозеи романтики,

      без гримасы и злобы, смакуя винцо,

      смяв небрежно конфетные фантики.

      Ночь звездами таращит зенки,

      ни жива ни мертва… тишина…

      только шорохи где-то у стенки

      и мышиная чья-то возня.

      Лунный свет чрез окно вползает

      и крадется, гад, не спеша,

      схоже с тем, как к хлебной буханке

      таракан ползет из угла.

      Гложет червем сердце и душу

      черная ночь октября,

      главу обращает в баклушу,

      рубит мысли без топора.

      Вкусом терпким бессонница душит,

      и в испарине лоб уж давно,

      тело сковано, но утро обрушит

      на хандру солнца свет и тепло.

      Ночь звездами таращит зенки,

      ни жива ни мертва… тишина…

      только шорохи где-то у стенки

      и мышиная чья-то возня.

      Лунный свет чрез окно вползает

      и крадется, гад, не спеша,

      схоже с тем, как к хлебной буханке

      таракан ползет из угла.

      Взросли, утвердились, но очерствели,

      сгорбились чувства, в потугах сгорели,

      стремления, нравы, мечты оскудели,

      не спорю… куда мне… вы преуспели.

      Возвысились. Да. Добрались до цели.

      Жаль, в благородстве слегка обмелели,

      нет-нет, не зажрались и не ожирели,

      не спорю… молчу… вы преуспели.

      Желчью