Мы тогда жили в деревне Варенкино, где отец устроился управляющим птицеводческой фермой и выжидал случая что-нибудь с этой фермы поиметь, а мать уже привычно работала бухгалтером и своего тоже старалась не упустить.

      – Валь, – заявил отец воскресным утром, щедро приложившись к бутылке с самогоном, – я гений!

      – Опять? – вздохнула мать. – Не вздумай больше никаких яблок покупать! Гений он!

      – Яблоки – пройденный этап, – отмахнулся отец, – надо глобальнее мыслить, с людями надо помягше, а на вопросы, как говорится, смотреть ширше и углубже.

      – Понесло, – мать с осуждением покачала головой. – Не умеешь ты пить, Витя.

      – Все я умею! – отец хлопнул по столу кулаком. – Я пью, да дело разумею, не то, что некоторые.

      – Это кто, например? – глаза матери по-змеиному сузились, а рука привычно потянулась к сковородке, которую Пашка вымакивал хлебом от жира, оставшегося от съеденной отцом яичницы на сале.

      – Я в общем сказал, – начал юлить отец.

      – Тут не партсобрание, ты говори конкретно, кого имеешь в виду?

      – Да полно таких несознательных элементов, – папаша покосился на нас, – всякие алкоголики, тунеядцы, «социально близкие» и прочая шелупонь.

      – Это да, – согласилась мать.

      – А мы, прогрессивное человечество, совсем по-другому. Вот, например, взять куроводство. Некоторые думают, что в нем ничего сложного, а между тем, я, как куровод, могу в любой момент главой Птицепрома стать!

      – Хватит демагогию разводить! – прервала мать. – Говори конкретно, что в этот раз задумал, аферист-надомник.

      – Скучный ты человек, Валентина, – вздохнул отец. – Невеселый.

      – Ты зато сразу веселый, как только жало смочишь, шулер мелкий. Когда же ты уже нахлебаешься, прощелыга?

      – Мои друзья хоть не в болонии, – запел отец, – зато не тащат из семьи. А гадость пьют из экономии, хоть по утрам, да на свои. А у тебя самой-то, Зин, приятель был с завода шин, так он вообще хлебал бензин.

      – Трепло ты, аферист-неудачник!

      – Ничего я не трепло! Слушайте и учитесь, пока я жив.

      Мы замерли в ожидании плана очередной папашиной авантюры.

      – Короче, надо не жевать сопли, а ошкурить на прощание их всех по максимуму, снять пенку, слить сливки. Мы устроим сбор пожертвований.

      – На церковь? – не поняла мать.

      – Ты