– Чэ-Пэ, у тебя уже есть версия?

      – Какая версия? – не понял отец.

      – Кто заборы ворует, – неопределенно поводил руками Малахай, – версия у тебя есть?

      – Есть, но я ее пока придержу. В интересах следствия. Зачем натягивать раньше времени тень на соседский плетень?

      Сосед понимающе кивнул.

      – Ладно, расходимся по домам, а завтра начнем. Только сам понимаешь, этот разговор должен остаться сугубо между нами. Дело такое, не кур крадем, а со Злом боремся – надо в тайне держать, а то, не ровен час… – папаша воздел руку кверху, тыча пальцем в потолок.

      – Понимаю, – кивнул Зигзаг. – Я как могила.

      – И вот это, – отец достал из кармана длинный мятый шелковый шарф, условно белый, – тебе.

      – Зачем, Чэ-Пэ?

      – Затем, что ты моя правая рука, верный соратник, а шляешься, как охламон. Тебе, как Зигзагу, положена кожаная куртка и белый шарф. Форма такая. Бери шарф, Зигзаг!

      – Как у Бендера. – Зигзаг рассматривал неожиданный для прижимистого отца подарок.

      – Почти. Не отвлекайся.

      – А где я возьму куртку?

      А мне было интересно другое: где же родитель спер шарф. Обычно он бахвалился своими кражами, сочинял целые драматические истории про свою дерзость и находчивость, рассказывал их нам по вечерам в лицах. «Вырвем хорошую вещь из склизких щупалец товарно-денежных отношений», – как он говорил. А тут целый шарф я увидел впервые. И никакой красочной истории его похищения.

      – Не волнуйся, я все продумал, – отец подошел к УАЗ-ику, открыл заднюю дверцу и торжественно вытащил светло-коричневую кожаную куртку, которую я тоже видел впервые. – Это тебе, Зигзаг.

      – Мне? – растроганный Колька даже всхлипнул. – Спасибо, Чэ-Пэ! – он вскочил и импульсивно обнял отца вместе с курткой. – Не ожидал от тебя.

      – То ли еще будет, Зигзаг, – похлопывал его по спине папаша. – Нас ждут великие дела и куча эпических подвигов. Уж можешь мне поверить.

      – Верю, Чэ-Пэ, верю, – прослезился Зигзаг. – Тебе, верю.

      – Казалось бы, с одной стороны, но при этом не могу не указать на необходимость, так сказать, – понес околесицу отец, – положительно рассмотреть противоположную сторону данной проблемы. Но при этом важно помнить, что при данном негативно-позитивном сценарии развития дальнейших событий, в их ретроспективной, как говорится, части, по результатам проведенных экстраполяции и интерполяции, я прихожу к следующим, безусловно неопровержимым выводам: мы будем как Карл Маркс и Фридрих Энгельс, как Верная рука и Друг индейцев, как Чип и Дейл18, как Жан Поль и Бельмондо, как огонь и лед, вода и пламень, не столь различны меж собой, как позвоночник и гобой, – понесло папашу. – И запомни, мы с тобой станем неразлучны, как Чук и Гек. Нас временами будут даже принимать