Философия футуриста. Романы и заумные драмы. Илья Зданевич (Ильязд)
Читать онлайн книгу.
подходила весна, и не было ни непроходимого снега, ни отвратительных морозов.
Лаврентий, сопровождаемый зобатыми, вернулся в деревушку. Он знал, что пока за горой будут дурачиться власти (точно и без того не было известно, что слово это равнозначно глупости, и требовались еще какие-то доказательства), он мог спокойно вкушать остаток зимы и величие захолустья. Титул разбойника избавлял от всяких опасений в отношении горцев, и не требовалось искать убежища у кретинов.
Куш был велик, одарил Лаврентий щедро не только соратников, но и всю деревушку. У каждого теперь было вдоволь денег, чтобы весной произвести необходимые закупки, а так как плоскостные должны были в счет десятины оказывать услуги, то купленное будет и доставлено. Один из зобатых предложил даже провести в деревушку настоящую тропу, если и не колесную дорогу, чтобы завершить благодетельный переворот, но Лаврентий, увидев в этом нижайшую неблагодарность, пришел в такое негодование, что зобатому сыну пришлось от слов своих отказаться и добавить, что если оное мнение неправильно, то лучше, может быть, вовсе сделать деревушку недоступной, себя окончательно замуровав. Но, когда Лаврентий отказался от этого, заявив, что деятельность его только начинается и что поддерживать связь с внешним миром он будет постоянно, но в новом духе, общее радужное настроение сменилось нехорошими предчувствиями.
Бывший лесничий был первым, сообщившим дочери о лаврентиевых занятиях. Он не присовокупил никакой оценки, потому ли, что остерегался плохо отзываться или просто его это ни в какой доле не касалось, и только; и Ивлита, принужденная и на этот раз сама складывать свое отношение, оказалась неожиданно для себя в трудностях. Грабитель Лаврентий или нет, неважно, но убивать, что это? Хорошо? Конечно, хорошо, когда… Но когда именно? Так, из нечеловеческих областей ей пришлось опуститься до суждений о людях, хороших или дурных – разделение, которого она не знала; и необходимость оценивать поступки была для нее тягостной. Прозрев этой зимой и постигнув природу, Ивлита полагала, что перешла последние грани и за постижением смертельных тайн ничего больше не остается. Узнав о бытии духов, она сама стала одним из них, и нищая человеческая жизнь превратилась было в незначительную подробность. А вот теперь эта жизнь негаданно мстила, издевалась над Ивлитой, раскрывая перед ней мир оценок и оправданий, которого, человеческого, она, оказывается, не знала и присутствие коего смущало ее.
Ивлита пыталась избежать затруднений, не ответив ни да, ни нет, что нет-де оценок, всякое убийство допустимо, что надо защищаться и нападать, что мир людей не выше звериного и волчьи законы не хуже человеческих. Но спокойствие было нарушено, и если бы Ивлита и не столкнулась вновь с делами людскими, она уже не могла не знать, что они существуют. До сих пор девушка никогда не любопытствовала проведать, что делается за горами. Теперь с тревогой думала о враждебном мире, ее окружавшем, и постигала, что прорвать окружения она не