Философия футуриста. Романы и заумные драмы. Илья Зданевич (Ильязд)
Читать онлайн книгу.
и великанам, взиравшим на них со стен. И, начавшие робеть, уже спрашивали, не было ли тут ошибки или подвоха, вмешательства особых сил, так как если это не женщина, то и не беременна, и вся история – наваждение, нет никакого ребенка, и живот, безобразящий столь совершенную красоту, нарочитый и дерзкий вызов здоровому их уму.
И одна из них готова была притронуться к животу и разрушить наваждение. Но не успела, взыграл младенец. При свете кончавшегося костра толчки выглядели могучими, точно еще не родившийся рвался наружу покарать святотатиц. И вдруг Ивлита угасла, ее голова склонилась, и тело, вместе с прощальным стоном, рухнуло с высоты к ногам бабья. А затем упало и последнее пламя, и темнота, посеребренная легчайшим дымом, объяла присутствующих. И тотчас панический страх одолел крестьянок. Бросились назад, но, где выход, различить не было возможности, расшибались о камень, выли, опрокидывали друг друга, калечили. Те, кому удалось вырваться, текли и низвергались на дно ущелья.
Когда вечером Лаврентий вернулся, его встретили вопли, доносившиеся из пещеры. Пораженный мраком, встревоженный, зажег лучину и наткнулся на нескольких раненых, которые были не в силах изъясниться, и в самой глубине подземелья – на бесчувственную Ивлиту.
Он долго старался вернуть ее к действительности, возмущенный, не понимая причин произошедшего. И что именно случилось? Были ли замешаны в это власти и открыто ими убежище? Или что похуже?
В течение месяцев Лаврентий переносил пещерную жизнь и неудачи, и его относительный душевный покой не был нарушен, пока в покое пребывала и Ивлита. А потому и Лаврентию неизменно казалось, что сие положение вещей будет длиться вечно: пещера над пропастью, беременная Ивлита, солдаты в деревне, трудности питания и бесполезные богатства, привезенные им из города, с которыми до сих пор не знал что делать. Но вот сегодня призрак постоянства рассеялся и обнаружилось, что положение такое продолжаться не может, долее не будут длиться ни пещера, ни Аркадий в деревне и что пора кончиться беременности. Однако предпринять что-либо определенное и найти необходимый исход Лаврентий не мог, пока не объяснился с Ивлитой, и, перевязывая ее раны, он спешил, не только за ее здоровье обеспокоенный, но и предчувствующий горшее в будущем.
Он снова перебирал в мыслях дорогу от встречи с братом Мокнем и поныне, приневолен свои переоценить поступки, которые уже давно не представлялись непогрешимыми. Напротив, он был убежден, что где-то какой-то изъян, повлекший потоки неудач, но впервые готов был признать Лаврентий, что изъян этот не в нем, а в окружающем миру, в гнусном общественном порядке, в мерзком государственном устройстве, в пошлости человеческой, и в самом Лаврентии только как отображение, и не на нем ответственность за происходящее.
Легко было прежде сваливать вину на себя. Жизнь, мол, прекрасна, я один несчастливый неудачник. Но теперь, когда Лаврентий остался как бы наедине с собой, уже понимал, что вина дольше не может пребывать какой-то неопределенной,