Серебряный единорог. Сергей Кириченко
Читать онлайн книгу.
Данилович Благовещенский, ювелир из Душанбе.
– Анатолийский, – хмуро буркнул директор, увидев бутылку.
Старичок пожал горячую руку, приметив покрасневшие глаза Меркурия.
– Как ваше здоровье, уважаемый начальник?
В сочувственном голосе ювелира звучал среднеазиатский акцент.
– Не важное, по-моему, простыл. Давайте просто поговорим и обойдёмся без водки.
– Можно и просто, милейший.
Олег заёрзал на стуле.
– Тут без пузыря не обойтись. Особый случай. Расскажите, Владислав Данилович, о своей передряге.
– Уважаемому начальнику не до разговоров, лечиться надо.
Олег вскочил.
– Я сгоняю за лекарством, а вы пока почирикайте.
– Так, что у вас случилось? – спросил Меркурий, когда Пиханов умчался из номера.
– Грустная история, типичная для Средней Азии, – вздохнул старичок. – Меня с мамой эвакуировали в октябре сорок первого из Москвы в Сталинабад. Так тогда назывался Душанбе. Мама работала на шелкоткацкой фабрике, оборудование которой тоже было эвакуировано из Москвы. В двенадцать лет, когда пришло извещение о гибели папы на фронте, я пришел на фабрику. Сначала на вспомогательные работы, а через год освоил станок, на котором производился парашютный шелк. Работали до изнеможения, по двенадцать часов. В сорок четвертом у меня выявили тяжелое заболевание и отправили в санаторий Ходжа-Обигарм, находящийся в Гиссарской долине. Там познакомился с усто Худодом – мастером по резке камней. Он и дал мне первые навыки художественного промысла. А после войны я выучился на ювелира.
Благовещенский поднял серебряный стаканчик и закрыл глаза. Меркурий терпеливо ждал, когда у собеседника схлынут воспоминания. «Не так уж он и стар – шестьдесят два года, – высчитал он возраст ювелира, – но выглядит на все восемьдесят».
– О событиях в Таджикистане вы, конечно, слышали и я не буду о них рассказывать, – встряхнулся Благовещенский. – Когда начались беспорядки, я был по делам в Ташкенте – выполнял заказ одного важного узбека. Это меня и спасло. Вернулся в Душанбе после погромов. Мой дом разграбили и сожгли; супругу, с которой я прожил тридцать девять лет, зарезали… На пожарище я нашел только нескольких инструментов: шрабкугелей, бокорезов, метчиков… и одну вещицу, которую я сделал для жены.
Ювелир вынул из сумки небольшой предмет, завернутый в замшу. Развернув кусок материи, он обнажил миниатюрный флакон с крышкой в виде купола. Крохотный сосуд темно-коричневого цвета украшали крошечные цветочки и листики из турмалина. Золотистый ободок на крышке играл бликами на полированной яшме.
– Этот флакон для благовоний – единственное напоминание о моей Тамаре-ханум*, даже ее фотографии не осталось, – печально сказал Благовещенский.
– Глубоко сочувствую, – произнес Анатолийский. Помолчав, он взял миниатюру и поднес её к настенному светильнику. Мелкие камни вспыхнули мириадами разноцветных искр. – Изящная вещица. Ювелиры делали что-нибудь похожее в древности?
– Флаконы