* * *

      Малкольм постучал в дверь палаты, из-за которой раздавались сдержанные девичьи смешки и едва различимое мурлыканье.

      – Входите, – раздался голос Санары.

      Дверь отворилась, и Малкольм осторожно переступил порог. Друзья удобно устроились в кресле, у раскрытого окна. Санара сидела на коленях у Дугласа, который развалился в кресле и обхватил ее за талию. Она обнимала его за шею и пощипывала мочку уха, босой ногой пытаясь достать до подоконника. Мурлыкание перешло в сердитое протяжное урчание.

      – Отдыхаем? – спросил Малкольм и притворил дверь.

      Дуглас обернулся к другу, насупился, фыркнул и произнес, растягивая слова, словно говорящий кот:

      – Хо-дя-т т-у-т всяяя-ки-е, а по-тоо-ммм ммо-ло-коо про-па-дааеее-т…

      – Коль больной шутить готов, то больной уже здоров! – усмехнулся Малкольм.

      – Привет! – почти хором произнесли влюбленные.

      – Особый заказ для хворых, – сказал Малкольм, улыбнулся и показал друзьям сетку апельсинов.

      – Гуляем! – подхватила Санара и спрыгнула на пол.

      Она порвала сетку, вывалив маленькие солнца на подоконник. Дуглас едва успел поймать свой гостинец, как Санара другой бросила Малкольму. Она прислонилась к спинке кресла и вонзила зубы в толстую, сочную, бугристую оранжевую корку, которая взорвалась ароматным облачком, и лишь затем принялась чистить апельсин руками.

      – Как Александр? – спросила она, проглотив дольку.

      – Все хорошо, вроде. Он пока спит, – ответил Малкольм, сосредоточено чистя свой апельсин. – Так всегда бывает, после очередного разъезда.

      Он покрутил головой, не зная, куда деть кожуру.

      – Разъезда? – спросила Санара, и забрала у него цедру.

      – Так он называет путешествия по снам, – уточнил Дуглас. – Кстати, ты видела его татуировку. Она на русском, но он мне перевел.

      – И что там.

      – “Своих не бросаем ни живых, ни мертвых!” – ответил Дуглас. – Я уверен, меня бы он не бросил.

      – А мы так сможем? – спросила Санара.

      – Должны, – ответил Дуглас, странным охрипшим голосом. – Иначе нам не устоять, перед тем, что грядет.

      Санара вздрогнула и посмотрела ему в глаза. Его зрачки расширились, почти скрыв радужку, и мгновением позже вновь превратились в черные бусинки. Он встал, улыбнулся, обнял ее и подвел к окну. Малкольм обернулся и положил руку на плечо другу. Ветерок качнул белую занавесь, принеся с собой тихие отзвуки далекой бури.

      Глава 3. Куда дым, туда и ветер.

      Малкольм стоял на причале, опираясь на весла. Он ждал Джона. Лодки мерно покачивались на волнах, изредка бухая друг друга бортами, а в глубине под ними стайки светящихся мальков