Политическая наука № 4 / 2010 г. Политические партии, демократия и качество государственного управления в современном обществ. Анатолий Кулик
Читать онлайн книгу.
конкретных партий» [Dalton, 2005; Torcal, and Montero, 2006], было использовано антисистемными, популистскими и экстримистскими партиями [Abedi, 2002; Betz, 2004; Ignazi, 2006; Schleder, 1996]. Их агрессивная риторика нашла определенное одобрение среди наименее привилигированной части населения, но не настолько, чтобы составить угрозу демократическим политиям (за примечательным исключением Австрии и Италии). С другой стороны, приводились доводы, что такие «“партии антипартийной системы” (anti-party-system-parties) […] могут просто представлять собой следующий этап непрерывного процесса развития партий» [Katz, 2002, р. 118].
В какой мере это негативное восприятие современных политических партий влияет на их силу и роль? Чтобы получить ответ на этот вопрос, необходимо разобраться с тем, как измеряется сила партий, и обсудить их нынешнюю роль.
Стандартным индикатором, используемым в сравнительной оценке силы партии, является размер ее членства. Этот упрощенный индикатор широко используется, даже если с ним нужно обращаться очень осторожно: каждый, кто непосредственно исследовал партийные организации, знает, как «округляются», если использовать этот эвфимизм, числа. Грубо говоря, величина членства дает простой, совместимый в кросс-страновых исследованиях и исследованиях временной динамики индикатор для измерения «силы» партии, но этот индикатор недостаточно надежен. В одних странах больше, в других меньше. Например, во Франции [Billardo, 2003; Ysmal, 1989] и в Италии [Bardi, Ignazi, Massari, 2007] он приводил в отчаяние аналитиков и ученых, поскольку партии обычно предоставляли «неточную» статистику. Проблема надежности данных существует также и в других странах, таких как демократии Центральной и Восточной Европы [van Biezen, 2003].
Если даже принять во внимание эту проблему статистики и отнестись к данным с некоторой долей скептицизма, все равно можно сказать, что с 50-х годов, золотого века партий, наблюдается нисходящий тренд. Во всех 13 давно установившихся демократиях Европы число членов партии драматически упало: к началу 1980-х годов их потери даже превысили 50 % прежней величины [Mair, van Biezen, 2001]. Более того, если посмотреть на соотношение между количеством членов партии и электоратом в целом, масштаб коллапса становится очевидным [Scarrow, 2000, р. 86–95]: ни в одной стране это соотношение не оставалось стабильным, не говоря уже о росте. Мэир и ван Бизен [Mair, van Biezen, 2001] показали, что если в 1980 г. в среднем 9,8 % различных электоратов состояли членами партии, то к концу 1990-х средний показатель уменьшился почти вдвое, до 5,7 %. Проанализировав 10 демократий, для которых данные о членстве были наиболее надежными, Питер Мэир констатировал: «Средний уровень членства составлял 14 %; в большинстве стран – в шести из десяти – уровень был выше 10 %. Это означает, что в большинстве стран, по которым были доступны данные, больше одного в каждом десятке имеющих право голоса избирателей были членами политических партий. В конце 1990-х годов надежные данные о членстве можно было найти для двадцати демократий, одни из которых старые, другие новые. Средний уровень членства для всех этих стран был всего лишь 5 %, т. е. чуть больше одной трети от уровня, зафиксированного