Холодная весна. Годы изгнаний: 1907–1921. Ольга Чернова-Андреева
Читать онлайн книгу.
партии с.-р., и жили товарищи после побега из тюрьмы и каторги.
Вместе с нами въехали в новый дом Сухомлины – Анна Марковна, жена маминого старшего брата, и их дети – Василий Васильевич и Ася, ставшая женой А.А. Филипченко. Они часто гостили у нас в разные периоды с начала постройки дома и до самой революции.
Подолгу жил у нас и старший брат В.М. – Владимир Михайлович Чернов. Мы его любили, и он был очень привязан к маме и к нам – детям. Тонкий, образованный ценитель, он хорошо знал русскую и иностранную литературу, был начитан и с легкостью писал стихи по-русски и по-французски. Самой его большой страстью было море. Он часами ходил по пляжу у воды и собирал раковины и редких моллюсков, которых сохранял в банках с формалином. Почти всегда Вадя, Наташа и я сопровождали его, и вместе мы иногда уходили очень далеко. Я помню, как я гордилась однажды, когда нашла крошечную, очень редкую ярко-зеленую раковину и обогатила ею коллекцию дяди. Иногда на летние каникулы к Вл. М. приезжал сын Миша из России, где он учился. Он был уже подростком, но мы всегда с ним дружили, и он рассказывал нам о своей гимназической жизни.
Очень долго, сначала в Феццано, потом в Алассио, у нас жила Зинаида Васильевна Клапина56, одна из тех, кому удалось бежать из сибирской каторги, взявшая на себя преподавание нам русской грамматики. Смуглая, худая до сухости, с горбинкой на носу, она непрерывно курила – единственная в нашем доме. Ни Виктя, ни Вл. М., ни Вася Сухомлин не были курильщиками. Очень горячо принимали у нас Прибылёва57 и его жену – давних друзей нашей семьи и Сухомлиных.
В.М. и мама постоянно поддерживали отношения с иностранными социалистами. Я помню приезды в Алассио Турати58 и адвоката Модильяни59 (родного брата знаменитого художника). Однажды за обедом Модильяни, уже тогда один из лидеров социалистической партии, сказал, что русский борщ кажется ему вполне итальянским блюдом – “итальяниссимо”. В.М. иногда посещал местный кружок социалистов в Алассио. У нас с Наташей было много итальянских подруг и друзей, с которыми мы проводили целые дни и отправлялись на дальние прогулки в горы в сопровождении наших собак.
Однако наш дом всегда оставался русским. Не говоря о людях, приезжавших из России и служивших постоянной связью с нею, о получаемых газетах, книгах и толстых журналах, у нас всегда говорили по-русски. Мама много занималась с нами, и мы вместе читали вслух классиков и новую русскую литературу. Мы были подписаны на детские журналы “Тропинка”, “Галчонок”, “Маяк”. Мама очень рано оценила писателя А.М. Ремизова60, и мы читали и перечитывали “Посолонь” в самом первом издании, и эта книга стала нашей самой любимой. Народный язык и знание русской народной жизни и ее уклада шли от няни. Она рассказывала нам о своем детстве в деревне, вспоминая, как она ходила с подругами в лес за грибами и ягодами, а медведь, совсем близко от них, трещал ветвями, ломая малинник.
Няня, всегда охотно раздаривавшая свои вещи, складывала в свой серебристый, окованный железом сундучок все, что у нее было заветного.