Политическая наука № 3 / 2012 г. Политические режимы в XXI веке: Институциональная устойчивость и трансформации. Петр Панов
Читать онлайн книгу.
может фрагментироваться и социальными группами иного типа. Так, Эдвард Шилз противопоставлял гражданскому (универсалистскому по своей природе) типу социальных связей не только примордиальные, но и персоналистские связи [Shils, 1957]4, и в политической науке хорошо изучена такая их разновидность, как клиентелизм. Поскольку политический клиентелизм основывается на иерархической диспозиции и персональной лояльности в отношениях между патроном и клиентами [Eisenstadt, Roniger, 1984; Patrons, clients, and policies, 2007], политические взаимодействия, в частности выборы, осмысливаются как поддержка клиентами патрона в обмен на то, что последний предоставляет им партикуляристские блага. Кроме того, на наш взгляд, необходимо принимать в расчет еще один тип партикуляризма, который имеет «рыночную природу». Здесь политические взаимодействия коллективно осмысливаются как бизнес, т.е. возможность извлечения выгоды или «политической ренты». В электоральных практиках это проявляется, например, в «покупке – продаже голосов» [Elections for sale, 2007].
Таким образом, термин «разделенное общество» фиксирует лишь часть партикуляристских практик, фрагментирующих политическое общество, однако это именно те практики, для которых характерно наличие относительно устойчивых сегментов (или фрагментов)5, поскольку именно примордиальные связи оказываются наиболее устойчивыми и интенсивными по сравнению с другими типами партикуляризма. Не случайно подавляющая часть литературы посвящена примордиалистской фрагментации, и именно на нее будет сделан акцент в данной работе.
Проблема операционализации. Одна из ключевых проблем, которые возникают при исследовании фрагментации политического порядка, связана с разработкой операциональных показателей, которые дают возможность более или менее точно фиксировать фрагментацию. Очевидно, само по себе наличие разнообразных социальных групп, даже таких ярко выраженных, как религиозные и этнокультурные, не является валидным индикатором фрагментации, так как групповые идентичности отнюдь не обязательно актуализируются в политических взаимодействиях. Поэтому возникает вопрос, каким образом из всего разнообразия примордиальных групп выделить те, которые фрагментируют политическое общество.
Как это часто бывает при операционализации понятий, найти какой‐то один валидный показатель весьма проблематично, поэтому исследователи полагаются на комбинацию индикаторов. Этот подход применяется, например, группой исследователей из университета Мэриленда (США), где уже многие годы реализуется Minorities at Risk Data Generation and Management Project (MAR)6. Созданная и постоянно обновляемая база данных охватывает все страны с населением более полумиллиона человек и включает этнические меньшинства и религиозные секты численностью не менее 100 тысяч человек (составляющие не менее 1 % населения). Особое внимание уделяется тем группам, которые подвергаются дискриминации и ведут борьбу за свои права. В 2003 г. было выявлено, что из 700–800 меньшинств, соответствующих
Кроме того, он выделяет четвертый тип социальных связей – сакральный. Сакральные социальные связи, на наш взгляд, невозможно однозначно отнести ни к универсалистским, ни к партикуляристским, поскольку в разных контекстах они имеют различное значение.
Термины «сегмент», «фрагмент», «партикуляристская группа» и т.п., очевидно, нуждаются в более тщательной концептуализации, но в данной работе используются как синонимы.
http://www.cidcm. umd. edu/mar