Тегеран-82. Начало. Жанна Голубицкая
Читать онлайн книгу.
что тогда, в девять лет, у меня на каждом шагу происходил так называемый «разрыв шаблона»: в школьных учебниках я читала одно, а реалии окружали меня совсем другие. При этом революция, война, светомаскировки и постепенное разорение некогда пышного восточного города были для меня большей реальностью, чем зима со снежками и катком, на котором проводили время мои московские подружки и писали мне об этом в письмах. Хуже или лучше моя действительность, чем у подруг, я понятия не имела, она просто была иной.
Почту нам привозили раз в месяц. Мы считали дни до доставки: в нашей изоляции получать и читать письма «с большой земли» стало не просто удовольствием, а семейным ритуалом. Корреспонденция добиралась до нас с большой задержкой и все очень радовались, обнаруживая в очередной доставке весточку для себя. Из всей нашей колонии больше всех писем получала я, благодаря своей подружке Оле.
Подозреваю, что Оля писала мне каждый день: я всем на зависть оказывалась в числе адресатов в каждой доставке. Это не удавалось больше никому в госпитале, кроме моей мамы. Она тоже получала письма с каждой почтой – от своей мамы, моей бабушки.
Это были развернутые письма-наставления, написанные каллиграфическим почерком на красивой бумаге, от которой пахло бабушкиными духами. К каждому посланию она прилагала открытку с видом Кремля или какого-нибудь московского музея – «чтобы мы не забывали Родину». В тексте бабушка активно упоминала комсомольцев из «Молодой гвардии» и Зою Космодемьянскую, имея в виду, что в чужих краях мы должны проявлять такую же стойкость и непоколебимость.
Мама читала нам с папой бабушкины письма вслух, предварив чтение грозным предупреждением:
– Моя мама – человек старой, правильной закалки! А вам двоим лишь бы похихикать! Несознательные вы люди!
Мы с папой делали серьезные, сосредоточенные лица, но в особо высокопарных местах все равно прыскали со смеху. Мама сердилась, но все равно всегда дочитывала бабушкины послания до конца. Каждое письмо венчалось бабушкиным напоминанием, что вдали от Родины мы обязаны проявлять бдительность, не забывая об американской ядерной угрозе, и внося свой посильный вклад в дело борьбы за мир, в которое сегодня вовлечен каждый советский человек.
Чтение бабушкиных писем чем-то напоминало мне «политику», как мы в Москве называли школьные политинформации, которые начались у нас со второго класса. Хотя, безусловно, бабушкины письма приходили намного реже и были существенно короче, чем «политика», из-за которой раз в неделю нужно было приходить за 45 минут до первого урока. Вставать в такую несусветную рань было ужасно, особенно зимой. Мой папа тоже терпеть не мог политику, как и я, потому что водить меня в школу к 7.30 приходилось ему.
Олины письма я никому не читала и прятала в красивую металлическую коробку из-под датского печенья.
В начале февраля я получила подружкино письмо, которое она написала мне сразу после