Ватутин. Николай Карташов
Читать онлайн книгу.
командира. Ватутину, а к тому времени он уже являлся помощником командира стрелковой роты, было предложено учиться в Киевской высшей объединённой школе командного состава с тем расчетом, чтобы в последующем он мог двигаться по служебной лестнице. Ватутин дал согласие. В первых числах января 1924 года, сдав дела, он вместе с женой прибыл в Киев.
Город на Днепре – мать городов русских, как испокон века называют Киев, встретил Ватутиных двадцатиградусным морозом. Не прекращавшиеся несколько суток метели нахлобучили на крыши домов, зданий, купола церквей огромные снежные шапки. Мороз пробирал до костей. Над городом висели клубы дыма, поднимавшиеся из несчетного количества печных труб.
Однако на центральных улицах царило пестрое многолюдье, растекавшееся большими и маленькими ручьями по огромному количеству магазинов, лавок, кофеен, мастерских, коммерческих учреждений и контор… Подобного рода заведений, обвешанных всевозможными вывесками типа «Голярня», «Перукарня», «Цирульня», «Парикмахерская», «Молошна», «Молочарня», здесь было в изобилии. Они стояли чуть ли не на каждом углу. Киев жил, как и вся страна, в условиях нэпа[10], и этим определялась его атмосфера.
Высшая объединённая школа командиров РККА, куда прямо с вокзала приехал Ватутин с супругой, находилась на Печерске – в старинной части Киева. В своё время живший здесь Н. А. Бердяев, впоследствии известный русский философ, подробно описал этот район: «Атмосфера Печерска была особая, это смесь монашества и воинства. Там была Киево-Печерская лавра, Никольский монастырь и много других церквей. На улицах постоянно встречались монахи. Там была Аскольдова могила, кладбище на горе над Днепром… Вместе с тем Печерск был военной крепостью, там было много военных. Это старая военно-монашеская Россия, очень мало подвергавшаяся модернизации».
А писателю М. А. Булгакову, коренному киевлянину, автору «Мастера и Маргариты», «Белой гвардии» и «Собачьего сердца», Печерск запомнился в свете костров войны: «Сказать, что “Печерска нет”, это будет, пожалуй, преувеличением. Печерск есть, но домов в Печерске на большинстве улиц нету. Стоят обглоданные руины, и в окнах кой-где переплетенная проволока, заржавевшая, спутанная. Если в сумерки пройтись по пустынным и гулким широким улицам, охватят воспоминания. Как будто шевелятся тени, как будто шорох из земли. Кажется, мелькают в перебежке цепи, дробно стучат затворы… вот, вот вырастет из булыжной мостовой серая, расплывчатая фигура и ахнет сипло: “Стой!” То мелькнет в беге цепь и тускло блеснут золотые погоны, то пропляшет в беззвучной рыси разведка в жупанах, в шапках с малиновыми хвостами, то лейтенант в монокле, с негнущейся спиной, то вылощенный польский офицер, то с оглушающим бешеным матом пролетят, мотая колоколами-штанами, тени русских матросов. Эх, жемчужина – Киев! Беспокойное ты место!..»
Правда, Ватутину и его жене уже не довелось увидеть Печерск ни бердяевский, ни булгаковский, хотя прошли-то считаные годы после описанных ими мирных и немирных событий. Жизнь в этом овеянном легендами районе города уже была более-менее
Новая экономическая политика, проводившаяся в РСФСР/СССР с 1921 года; она начала постепенно свёртываться с 1928 года и официально завершилась в октябре 1931-го.