Амурский сокол. Рамзан Саматов
Читать онлайн книгу.
жилица», – злорадно и вместе с тем с досадой подумал Сиплый: вариант с использованием лошади отпадал. Он хотел было скользнуть бесшумной змеёй к своим, но задержался в засаде, задумался…
Происшествие с лошадью напомнило Сиплому историю двадцатилетней давности.
Был он тогда шустрым мальцом, и звали его человеческим именем – Ерофей, Ерошка. Сколько себя помнил, влекли его чужие огороды, сараи и амбары, а руки неудержимо тянулись ко всему, что плохо лежит. Отцовский окорот – ремнём ли по заду, вожжами ли по спине – возымел лишь одно действие: Ерошка примкнул к цыганам-конокрадам и бежал из дому.
Далась ему «коневая татьба» – научился воровать лошадей со двора со взломом и без, с выгона и табуна, а ещё – «как случай выйдет», немало набил троп, по которым уводил краденый скот. Из табуна воровал редко – трудно, да и смертельно опасно. Если выйдет промах, пастухи могли запороть кнутами так, что душа из тела вон.
Но однажды цыган по имени Егорий обманул его звериное чутьё, заверив, что кони выпущены на пастьбу безо всякого присмотра, однако на месте обнаружилось, что лошади таки поручены надзору пастухов.
Ночью конокрады дождались, когда приглянувшийся им вороной конь отдалится от табуна, подползли к нему с разных сторон, осторожно подвели под хвост верёвку и начали потихоньку выводить, направляя к ближайшим кустам, – точно рыбу тащили. Но неожиданно пастухи привели табун в движение, и вороной, устремившись вслед за всеми, в подскоке высоко взбрыкнул задними ногами и ударил копытами Ерошку в лицо.
Очнулся он в кибитке от дорожной тряски: перед глазами пелена – всё лицо замотано тряпками, дышать можно только ртом.
Когда табор встал, его передали старой цыганке, не выпускающей изо рта дымящуюся трубку. Травами и заговорами она выходила парня, но выправить обезображенное лицо, конечно же, была бессильна – нос его провалился, как у сифилитика, от лба через правый глаз на щеку протянулся неровный шрам, исчезли два передних зуба; даже голос изменился – стал приглушённо-хриплым, будто простуженным.
Ерофея не сильно печалило, что из-за этого ему дали кличку Сиплый, называли за глаза сифилитиком: чем страшнее он в глазах людей, тем лучше. По-настоящему бывший конокрад страдал только от невыносимых приступов головной боли, во время которых проклинал всех лошадей на свете, да и цыган в придачу…
Сиплый появился на просеке неожиданно – совершенно не в том месте, откуда уходил в дозор. Обрадовался ему лишь Фёдор, политические встретили настороженно, а Иван равнодушно, лишь подумал: «Вот чёрт уродливый! Ходит, как зверь!»
– С гужевым транспортом нам не гужеваться, лошади каюк, – сказал вожак. – Там у мужика карабин…
Сиплый жестом подозвал к себе товарищей и понизил голос настолько, что было слышно только своим – политические ничего не разобрали.
Глава 3. Встреча в лесу
Сергею едва хватило начатков мужества, чтобы не заплакать, когда Никодим схватился за карабин.
– Чтобы бедное животное не мучилось, – сказал он, – надо пристрелить…
– Никодимушка,