Амурский сокол. Рамзан Саматов
Читать онлайн книгу.
и столько получил наслаждений, что и помереть теперь не страшно. Люди на Амуре оригинальные, жизнь интересная, не похожа на нашу. Только и разговора, что о золоте. Золото, золото и больше ничего… Я в Амур влюблён; охотно бы пожил на нём года два. И красиво, и просторно, и свободно, и тепло. Швейцария и Франция никогда не знали такой свободы. Последний ссыльный дышит на Амуре легче, чем самый первый генерал в России»[14]. А вы говорите, надо в столицу ехать.
– С утверждением писателя согласен, – сказал Алексей Дмитриевич, – но с вами – нет, любезный Андрей Евгеньевич. Вы в ваших университетах либеральничать научились, а вот партийную дисциплину позабыли. Мы с вами нужны в Петербурге. И точка.
Заметив, что мальчик с интересом прислушивается к их беседе, обратился к нему:
– Серёжа, где тут у вас можно искупнуться? Страсть как хочу смыть дорожную пыль…
– Ну, если хотите, я провожу вас до ручья. Там бобры запруду сделали. Я туда хожу. Правда, вода холодная…
– Пойдём, Сергей. Андрей Евгеньевич, вы как?
– Я попробую уговорить Никодима на баньку… Не мешало бы нам пропарить кости. Вы идите пока…
Серёжа в сопровождении Алексея Дмитриевича и Чингиза направился на дальний конец поляны. Пёс, убежав вперёд, вспугнул у кромки поляны рябчика с выводком. Серо-коричневые крапчатые комки вспорхнули и, пролетев небольшое расстояние, сели на густые еловые ветви. Чингиз озадаченно остановился, посмотрел на людей, но, не дождавшись от них призыва к охоте, потрусил вперёд.
Пруд, наполненный чистейшей родниковой водой, блестел зеркальной поверхностью, отражающей синее небо и кроны деревьев. Зато дальний его конец представлял собой нагромождение стволов, веток и травы – то была работа бобров, природных лесорубов. Алексей Дмитриевич обратил внимание на слив, предохраняющий луг от чрезмерного проникновения воды. Это уже было делом рук человеческих.
Вода действительно оказалась очень холодной. Но, несмотря на это, Алексей Дмитриевич без раздумий нырнул в неё с головой и, взбодрившись таким образом, проплыл несколько саженей. Но и этого ему показалось мало – перевернулся на спину и стал рассматривать плывущие по небу облака.
Неизвестно, сколько бы он так блаженствовал, если бы Серёжа не обеспокоился на берегу:
– Дядя Лёша, вы, часом, не уснули? Или не мёрзнете совсем? Вода здесь даже в самый жаркий день не нагревается.
– А это всё потому, что родники бьют из-под земли, хлопец, – сказал Алексей Дмитриевич, вылезая на сушу. – Ты тоже можешь научиться не бояться холода и никогда не болеть…
– Вправду научите? – обрадовался мальчик. – А то Никодим мне запрещает залезать в воду. Я могу только разок нырнуть, и всё.
В тоне его голоса прозвучала такая жажда нового, неизведанного, что матёрый политкаторжанин поведал ему свою историю.
Техникой «внутреннего огня» Алексей Дмитриевич овладел в Горно-Зерентуйской каторжной тюрьме, примечательной совместным содержанием уголовных и политических[15].
Среди
Антон Павлович Чехов, русский писатель. В июне 1890 года был проездом в Благовещенске, откуда отправил два письма друзьям и родным.
Горный Зерентуй – село (ранее посёлок городского типа) в Нерчинско-Заводском районе Забайкальского края, Россия. Первые каторжане появились в Зерентуе во 2-й половине XVIII века. После подавления революции 1905–1907 годов в Зерентуйской каторжной тюрьме находилось свыше 800 заключённых.