– Это жизнь и судьба, —

      я услышала странные речи.

      Да и знала сама, что от этой

      стихии шальной

      Надо в небо лететь,

      и расправить усталые плечи.

      И о прошлом забыть,

      если дивный художник со мной.

      Только море шипит

      и поет, и взвиваются чайки.

      Мы случайно сюда

      добрели и остались одни.

      На морском берегу,

      вдруг старик и темно и отчаянно

      Снова просит: – Верни его,

      слышишь, очнись и верни.

      – Но кого мне вернуть?

      Я не знаю… -Ты знаешь, конечно, —

      Он упрямо твердит,

      и так смотрит мне в душу опять,

      – Там темно и уныло.

      И лишь улыбнется небрежно.

      – Я мертва и забыта. – Мой ангел,

      не спорь же как знать.

      Только чайка кричит

      вдохновенно и как-то тревожно,

      И сбежавшая к морю,

      в просторе металась душа.

      – Но вернись же в свой мир.

      Говорю ему я: – Невозможно.

      И валюсь на песок,

      все труднее мне жить и дышать.

      И раскинулась где-то

      бескрайнее черное небо.

      Но на этом просторе

      одна загорелась звезда.

      Растворился Старик,

      я не знаю, он был или не был.

      Но страданья и страсти,

      врывались они и сюда.

      Что за рокот такой,

      это море вскипало внезапно.

      Посейдон бушевал,

      но бежать от него не могла.

      И сияла звезда,

      и в каком-то порыве азарта

      Обнимала мужчину,

      и такою счастливой была.