В одночасье страна разделилась на две,

      у обеих расквашена морда…

      Светлоликие эльфы с дырой в голове

      саранчой налетели на Мордор.

      Небеса, будто веки, поднял доброхот.

      По классическим правилам шахмат

      светлоликие первыми сделали ход,

      пока орки корячились в шахтах.

      Присосались к земле озорным хоботком,

      не стесняясь отсвечивать задом,

      и пищат: «Выходите на драчку бегом

      из рабочего ада.

      Выходите, иначе дома подожжём…

      Только миру окажем услугу.

      Как детей ваших вырежем, мамок и жён

      с удовольствием пустим по кругу».

      Где-то ёж копошился в зелёной траве,

      одуванчик обнюхивал заяц,

      расписная свистулька с дырой в голове

      у плохого мальца оказалась.

      «Выходите, оценим бесстрашный порыв —

      на осинах развесим повыше…»

      И к полуночи, смену на шахте закрыв,

      орки взяли да вышли.

      Распаханы земли украинским градом,

      но мы, не теряя осанки,

      шлифуем равнину победным парадом

      на русском обугленном танке.

      Враги убегают, вздыхают на ладан,

      бросают в окопах берданки,

      но мы, наступая на пятки снарядом,

      любого догоним на танке.

      Бегут без оглядки, кто лесом, кто садом,

      теряют портки и портянки,

      но мы уже близко, но мы уже рядом

      на русском обугленном танке.

      Бегите по краю хоть в дальние грани,

      поймаем и скрутим в баранку.

      За каждую рытвину русских окраин

      ответите нашему танку.

      Воронку к воронке оставили бляди,

      равнина с лица, как с изнанки,

      но мы эту землю по-братски пригладим

      на русском обугленном танке.

      Отречённые братья выходят на свет,

      по бесчестию каждый разут и раздет

      и, прикрыв наготу ароматом,

      улыбаются встречным солдатам.

      Ковыляют неспешно один за другим,

      озираясь по-детски как будто благим

      и таким непосредственным взглядом,

      что никто не ударит прикладом.

      Безобидные люди, хоть пальцем крути,

      но торчат вместо рук роковые культи,

      где набиты, как ценник на пластик,

      черепа в обрамлении свастик.

      Я ничего не делал,

      только представил,

      что должен

      тебя защитить,

      пока ты бегаешь

      по минному полю,

      спасая бездомных котят.

      Блажен погибающий в первом бою,

      с собой даже мухи не взявший.

      Я родину самозабвенно люблю,

      как полную грудь комиссарши.

      На