Встали надежды пророка —

      Близки лазурные дни.

      Пусть лучезарность востока

      Скрыта в неясной тени.

      Но за туманами сладко

      Чуется близкий рассвет.

      Мне мировая разгадка

      Этот безбрежный поэт.

      Здесь – голубыми мечтами

      Светлый возвысился храм.

      Всё голубое – за Вами

      И лучезарное – к Вам.

      Пройдёт зима – увидишь ты

      Мои равнины и болота

      И скажешь: «Сколько красоты!

      Какая мёртвая дремота!»

      Но помни, юная, в тиши

      Моих равнин хранил я думы

      И тщетно ждал твоей души,

      Больной, мятежный и угрюмый.

      Я в этом сумраке гадал,

      Взирал в лицо я смерти хладной

      И бесконечно долго ждал,

      В туманы всматриваясь жадно.

      Но мимо проходила ты, —

      Среди болот хранил я думы,

      И этой мёртвой красоты

      В душе остался след угрюмый.

      Встану я в утро туманное,

      Солнце ударит в лицо.

      Ты ли, подруга желанная,

      Всходишь ко мне на крыльцо?

      Настежь ворота тяжёлые!

      Ветром пахнуло в окно!

      Песни такие весёлые

      Не раздавались давно!

      С ними и в утро туманное

      Солнце и ветер в лицо!

      С ними подруга желанная

      Всходит ко мне на крыльцо!

      Снова ближе вечерние тени,

      Ясный день догорает вдали.

      Снова сонмы нездешних видении

      Всколыхнулись – плывут – подошли.

      Что же ты на великую встречу

      Не вскрываешь свои глубины?

      Или чуешь иного предтечу

      Несомненной и близкой весны?

      Чуть во мраке светильник завижу

      Поднимусь и, не глядя, лечу.

      Ты же в сумраке, милая, ближе

      К неподвижному жизни ключу.

      Хранила я среди младых созвучий

      Задумчивый и нежный образ дня.

      Вот дунул вихрь, поднялся

      прах летучий,

      И солнца нет, и сумрак вкруг меня.

      Но в келье – май, и я живу,

      незрима,

      Одна, в цветах, и жду другой весны.

      Идите прочь – я чую серафима,

      Мне чужды здесь земные ваши сны.

      Идите прочь, скитальцы, дети, боги!

      Я расцвету ещё в последний день,

      Мои мечты – священные чертоги,

      Моя любовь – немеющая тень.

      Скрипнула