Я ли пишу, или ты из могилы

      Выслала юность свою, —

      Прежними розами призрак

      мне милый

      Я, как тогда, обовью.

      Если умру – перелётные птицы

      Призрак развеют, шутя.

      Скажешь и ты, разбирая страницы:

      «Божье то было дитя».

      Жду я холодного дня,

      Сумерек серых я жду.

      Замерло сердце, звеня:

      Ты говорила: «Приду, —

      Жди на распутьи – вдали

      Людных и ярких дорог,

      Чтобы с величьем земли

      Ты разлучиться не мог.

      Тихо приду и замру,

      Как твоё сердце, звеня,

      Двери тебе отопру

      В сумерках зимнего дня».

      Будет день – и свершится великое,

      Чую в будущем подвиг души.

      Ты – другая, немая, безликая,

      Притаилась, колдуешь в тиши.

      Но во что обратишься – не ведаю,

      И не знаешь ты, буду ли твой,

      А уж Там веселятся победою

      Над единой и страшной душой.

      Я долго ждал – ты вышла поздно,

      Но в ожиданьи ожил дух,

      Ложился сумрак, но бесслёзно

      Я напрягал и взор и слух.

      Когда же первый вспыхнул

      пламень

      И слово к небу понеслось, —

      Разбился лёд, последний камень

      Упал, – и сердце занялось.

      Ты в белой вьюге, в снежном стоне

      Опять волшебницей всплыла,

      И в вечном свете, в вечном звоне

      Церквей смешались купола.

      Ночью вьюга снежная

      Заметала след.

      Розовое, нежное

      Утро будит свет.

      Встали зори красные,

      Озаряя снег.

      Яркое и страстное

      Всколыхнуло брег.

      Вслед за льдиной синею

      В полдень я всплыву.

      Деву в снежном инее

      Встречу наяву.

      Я могуч и велик ворожбою,

      Но тебя уследить – не могу.

      Полечу ли в эфир за тобою —

      Ты цветёшь на земном берегу.

      Опускаюсь в цветущие степи —

      Ты уходишь в вечерний закат,

      И меня оковавшие цепи

      На земле одиноко бренчат.

      Но моя ворожба не напрасна:

      Пусть печально и страшно «вчера».

      Но сегодня – и тайно и страстно

      Заалело полнеба с утра.

      Я провижу у дальнего края

      Разгоревшейся тучи – тебя.

      Ты глядишь, улыбаясь и зная,

      Ты придёшь, трепеща и любя.

      Недосказанной речи тревогу

      Хороню до свиданья в ночи.

      Окна терема – все на дорогу,

      Вижу слабое пламя