Возле Таврического сада и его оранжерей слышалась, однако, частая стрельба. Громкая россыпь винтовочных выстрелов, перемежающаяся пулемётными очередями.

      – Кто-то там засел, защищаются, – озабоченно, но без страха заметил Жадов. – Кто ж такие дурные-то? Может, немцы какие?

      – Может, и немцы, – Ирина Ивановна пожала плечами. – Да только дело их – табак. Дворец окружат, деваться «временным» некуда. Сдадутся. Пойдут под суд трудового народа.

      …К самому дворцу подъехать не удалось. От Мариинского института до угла Суворовского музея протянулась кое-как наваленная баррикада – несколько телег с мешками, груда бочек, каких-то ящиков и прочего.

      Машины остановились – путь преградили несколько рабочих с винтовками и алыми бантами на отворотах пальто.

      – Сто-ой! Куда, болезные?! Не видите, что ль, – пуляют тут «временные»! Да ещё как – головы не поднять!

      – Никуда мы не лезем, чай, не дурнее тебя, – огрызнулся Жадов. – Вот что, товарищи, – позовите-ка лучше кого-нить, кто тут распоряжается!

      – Это мы враз, эй, Митька! Гони-ка до начальства!..

      Подошёл военный в перетянутой ремнями шинели, с красной повязкой на рукаве; выправка – настоящая. Из кадровых. Аккуратные усы, идеально выбритый подбородок, стальные серые глаза. Сосредоточенные и злые.

      – Отряд товарища Жадова?

      – Так точно! – отозвался комиссар. – Приказ Петросовета выполнен, телефонная станция занята без боя, оставлена под надёжной охраной!

      Военный кивнул. Шинель была хоть и офицерская, но без погон.

      Посмотрел холодно, пронизывающе.

      – Вашему отряду надлежит занять позицию на углу Кирочной и Таврической, у музея Суворова. Противник силами до роты при самое меньшее трёх пулемётах пытается укрепиться в саду, сразу за протокой. Ведёт беспорядочный ружейный огонь. Ваша задача – сковать его действия до сигнала к общей атаке. Сигнал – три красные ракеты, сразу после того, как закончит артиллерия. Задача ясна, товарищ комиссар?

      – Так точно! – повторил Жадов, очень стараясь, чтобы это вышло бы и лихо, и молодцевато. Военный кивнул, в упор взглянул на Ирину Ивановну.

      – А это кто такая? – осведомился без малейшей приязни. – Почему женщина в боевых порядках?

      – А вы сами-то кто такой? – Товарищ Шульц тоже в карман