Понедельник – день тяжёлый.

      Непреложная истина, с которой я впервые столкнулся девять месяцев назад и которая по истечению этого времени всё равно не поддавалась пониманию. Да и сам период тоже. Подумать только, девять месяцев. Сколько боли сконцентрировано в этих омытых кровью и по́том двух словах, сколько тончайших струн души порвано грубыми мозолистыми руками, сколько беззвучных, бесслёзных стенаний стали одами пролетарской жизни. Каторжной жизни. Из всей её палитры, из всего калейдоскопа «радостей» тяжелее могут быть только рабочие понедельники. Время над ними не властно. Ко всему можно привыкнуть, но только не к понедельникам. За девять месяцев природа создаёт людей, но она неспособна за этот же срок родить в ком-либо привычку быстрой настройки на рабочую волну. Особенно после какого-нибудь ударного уик-энда, послевкусие от которого может тянуться чуть ли не до следующих выходных. Последний по ощущениям как раз был из такой категории.

      В одночасье пришлось по-настоящему повзрослеть. Впрочем, в одночасье ли? Можно ли только из жалости к себе спрессовать тот значительный промежуток бытия, называющийся юностью и повесить на него такой удобный ярлык «одночасья»? Разве в один миг прекратились наши с отцом отношения? Не всю ли юность я боролся с ним за личную свободу и независимость, боролся за самостоятельную жизнь в отдельной квартире, которую он купил и собирался подарить мне на совершеннолетие? Разве в мгновение ока рассыпался наш карточный (семейный) домик и под завалами остались раздавленные трупы родственных чувств? И стоит ли связывать внезапное повзросление с тем фактом, что у меня не стало отца? Или у него – меня. У каждого своя формулировка, своя правда. И только в двух вещах – в силу ослиного упрямства – мы были уверенны на сто процентов: я отказался от отца, а он, в свою очередь, забрал у меня подаренную квартиру. Маме стоило невероятных усилий, чтобы уговорить Его – с тех пор отца я называл только личными местоимениями – прийти к консенсусу. Так бывший сын стал снимать у бывшего отца свою бывшую однушку. Поначалу деньгами снабжала меня мама, но после того, как Он узнал об этом, лишил средств и её. Так, перед пятым курсом, я впервые в жизни ощутил острую потребность в деньгах. В последнее время этих «впервые» было так много, как никогда раньше – настоящий индикатор взросления.

      Нелегко было найти стабильную работу. Ещё тяжелее – на перспективу. Напрочь лишённый деловой жилки, работать я мог только физически, благо здоровье позволяло. Несмотря на то что выбор ограничивался жёсткими рамками, мне всё-таки удалось трудоустроиться в частную компанию по производству пластмассовых изделий. Простым рабочим.

      Поначалу болела спина и жутко ныли ноги. Физические нагрузки были такими, что даже самые лютые предсезонные