Ручка выпала из мертвой хватки пальцев. Сердце обливалось слезами, но наружу они не торопились. Я закрыла глаза и утонула в воспоминаниях. Нежность его губ, матовость его кожи, но поглотило меня чувство непробиваемой защиты его объятий. Сейчас этого так не хватало.

      Прости, Максим. Я найду способ, я вернусь.

      Шаг семнадцатый

      – Думаешь, Максим знает? – спросила Аня у Марата в их следующую встречу.

      Она видела, что Максим хороший человек и не заслуживает всего того, что творилось за его спиной. Марат, естественно, не раскрывал своих планов, но она изучала его и постепенно познавала темную часть его личности. Ей уже не нравилось быть в его компании, участвовать в его замыслах. Она чувствовала себя предательницей. Но со временем она стала его бояться, хоть не чувствовала опасности, когда он был рядом. Ей хотелось, чтобы все это скорее закончилось, потому что осознание своего места в истории о любви, ненависти и параллельных мирах, давалось нелегко. Радость от красок и позитивных вибраций этого мира стала повседневностью, и они больше не вызывали такого восторга. Зато вина и злость все чаще посещали ее расшатанные нервы. Она до конца осмыслила, во что ввязалась, пытаясь бежать от чужих проблем.

      – Должен догадываться.

      – Но как? Ведь он сам не знал ее…

      – Ты бы видела этих двоих – они мысли друг друга читали. Если ты не догадываешься, о чем он думает, то он точно знает, что ты – не она.

      – Но ведет он себя очень… Мне кажется, я ему нравлюсь. Возможно даже больше, чем та.

      Марат не ответил, но усмехнулся. Он своими глазами видел, как они общались языком чувств. Им не нужны были слова, между ними не было границ – они плавно перетекали друг в друга, смешиваясь в одно целое.

      Когда-то и его родители так смотрели друг на друга, наверное. А потом Аня… он сжал пальцы так сильно, что костяшки стали белыми, а короткие ногти больно впились в ладонь. Он встряхнул руки, чтобы сбросить напряжение. Этой кукле их не понять. Она просто не на том уровне, чтобы увидеть, насколько сильна связь между людьми.

      Но он вдруг посмотрел на нее не со злостью, а с завистью. Сколько бы в жизни ни помогало умение считывать поведение, он бы с радостью обменял его обратно на тихую семейную жизнь. И тут ему пришла неожиданная мысль. А вдруг Максиму действительно эта приглянулась больше? Кому понравится тяжелый взгляд и вечные вздохи в сторону? Ведь ему тоже может хотеться легкости и непринужденности, чего предостаточно