В полуподвале на стене

      Горела старая лампада,

      От почерневшего оклада

      Бросая тень на стороне.

      Им оставался только шаг,

      Но в ночь, назначенную к битве,

      Творила женщина молитву,

      Склоняясь к Господу в слезах.

      И видит горестная мать

      Огонь в ночи и крыл движенье,

      С иконы «Бога Воскресение»

      Сошла Божественная Стать!

      Бог поднял бережно с колен

      Седую женщину, а злобу

      Сковал и в адову утробу

      К забвенью вечному призвал!

      И снова красная заря

      Воскресла в небе как виденье,

      Залив медáми Воскресенья

      Голгофы горестный наряд!..

      Мы что имеем – не храним,

      Теряя же – премудро плачем.

      Мы зла коварную подачку,

      В тугие сундуки набив,

      Как волка, держим «за ушки́»,

      Авось сгодится в лихолетье,

      Но сами попадаем в сети,

      Расставив красные флажки.

      Мы к алтарю в слезах бежим,

      Когда беда зовёт к барьеру,

      И прячем совесть как химеру,

      Почуяв золотой алтын!

      P.S.

      – Что плачешь, друг?

      – То плачет сердце:

      Воскресший Бог – вновь Бог Распятый.

      Его пречистые стигматы[2]

      вновь кровоточат на Кресте…