Обычно по средам мы входили в гостиную все трое: я, миссис Рид и мистер Фицрой, рассаживались и только потом начинался обед, во время которого мне следовало вести себя тихо и лишь отвечать на вопросы адвоката, которые, как правило, не менялись. В этот раз Бэсси проводила меня до низа лестницы, и дальше я шла по коридору одна, а потом пересекала гостиную под взглядами миссис Рид и мистера Фицроя, которые уже сидели за столом. Около того места, которое считалось моим, стояла тарелка, наполненная говяжьим соусом. Первые блюда уже сменили, меня позвали к середине трапезы.

      Я несколько неуклюже сделала реверанс, и поприветствовала обоих сидящих. Они молчали, но мистер Фицрой прикрыл глаза и слегка кивнул, приветствуя меня, от чего я почувствовала себя немного уверенней. Его реакция сделало всё происходящее менее похожим на суд. Я присела на своё место, сложила руки и быстро-быстро прочитала молитву. Стоило глянуть на тарелку, как я поняла, что хочу есть и мысленно отругала себя за несъеденный пирожок, потому что мне было страшно приниматься за еду под взглядами двух моих соседей по столу, я так и застыла с вилкой над тарелкой. Мистер Фицрой понял мои затруднения.

      – Ты можешь приниматься за еду, Клэр, наш разговор не должен помешать тебе пообедать.

      Я кивнула и аккуратно, словно боясь разбить хрупкие тарелки, принялась за еду, замирая в душе от самой возможности слегка задеть зубчиками вилки тарелку и тем самым нарушить тишину. Я не решалась поднимать голову и смотреть налево в сторону миссис Рид, только краем глаза видела, её большие белые руки по краям тарелки, а вот на мистера Фицроя я временами бросала быстрые взгляды, и видела, как он, взяв бокал, откинулся на спинку стула. Он наклонял бокал то вправо, то влево, ловя в содержимом отсветы керосиновой лампы.

      – Сегодня с утра я получил сообщение от доктора Бейдвелла о твоём плохом самочувствии, Клэр. Но, как я могу судить, тебе сейчас много лучше, чем было ночью.

      Я