Портрет неизвестной, или Во всем виноват Репин. Валериан Маркаров
Читать онлайн книгу.
слезами, вдова вырвалась из-под его зоркого ока и, наконец-то, добилась того, о чем мечтала: с головой погрузилась в жизнь высшего общества, для которой была буквально создана, а ее организаторский талант нашел применение в попечительстве различных тифлисских обществ. Сильный характер, острый ум и умение подать себя надолго сделали Софью Дмитриевну царицей светских салонов, – хотя она и уступала в этом мадам Бозарджянц, за коей в Тифлисе сохранялась пальма первенства, – и вскоре казалось, что супруга у нее как бы и не было никогда: его образ отходил от нее все дальше и дальше и, наконец, совершенно скрылся из виду. Говорили, она обожает суету, сплетни и разного рода тайны, и куролесит по жизни в свое удовольствие, окружив себя чиновниками и творческими личностями: художниками, композиторами, писателями, артистами, и радуясь, когда может завладеть на вечер какой-нибудь знаменитостью. За каждым чайным столом с равной свободой и беглостью рассуждает она о филантропии, философии и политике. И не раз вокруг стола затевались бурные, часто наивные споры о Пушкине, о Достоевском, о журнальных новинках, читались стихи или отрывки из только что вышедших книг. Премьера нового спектакля, возвращение какого-либо путешественника, отъезд дипломата, очередной вернисаж, обсуждение модных туалетов, драгоценностей и украшений барышень и манеры потенциальных кавалеров – все служило поводом для подобных сборищ в этом пристанище богемы.
Глава 3
На диванчике в очаровательном салоне Софьи Дмитриевны сидели подающие надежды молодые барышни: княжны Ахвледиани и Чиковани, начинающие писательницы Диасамидзе, Микеладзе и Накашидзе – она бывали лихорадочно активны, все порывались что-то делать – рисовать, писать стихи, сочинять музыку. Пышно разряженные и надушенные так обильно и резко, что у некоторых с непривычки может закружится голова, они медленно потягивали кофе с бенедиктином с цитрусовым оттенком и нотками розмарина. В другом углу залы за овальным столом мило беседовали княгиня Эристави, урожденная Тамамшева, та, что, как сообщали газеты, недавно отписала большую сумму на поддержание малоимущих тифлисских писателей, и княгиня Туманова, передавшая в дар городу здание на Авлабаре для устройства бесплатной столовой для сирот. Еще два господина стояли у балконной двери, сияя своими лысинами, и курили сигары. Ни один из них ни в чем не уступал другому. Они были хороши собой, одеты в новенькие костюмы, пошитые у модного тифлисского портного, и пользовались определенной известностью. Оба носили усы в тонкую щеголеватую ниточку и занимали достаточно высокое общественное положение. Если послушать в некотором отдалении, то можно было уловить обрывки их негромких речей: «Известно, хороший чиновник должен быть слегка глуповат, чтобы не мешать начальству беззаботно собой руководить», «Да уж, люди любят, чтобы за ними повторяли их слова и восхищались их остроумием», «Не по силам единственной воле справиться с ленью миллионов подданных». Усталый тапер во фраке, засыпанном