Вот и зад оторван от дивана.

      Позади – заботы, зимний сплин.

      Лето. Солнце. Море. Бухта Анна.

      Литораль и гроздья литторин.

      Бурый лес волнистых ламинарий,

      Черных мидий пятна меж камней,

      Мир подводных разноцветных тварей,

      Царство бликов и живых теней.

      На скале – Костария Коста,

      И на ней качаются ежи,

      Словно мины судно супостата

      Ждут они, колючи и свежи.

      Гребешок пугливо пасть раскроет.

      И бычок свой свой изумленный рот.

      Камбала – да что такое?!

      Что это такое тут плывет?!

      …А потом как ежик из тумана

      Вынырнет зима, заснежит двор.

      Бухту Анну, море, бухту Анну

      Часто вспомнит зимний Командор.

      Под утро все, что так сверкало в шторах,

      Катало камни по покатым крышам,

      Метало листья мокрые в прохожих,

      Ушло с нагими тучами на юг.

      И черный кофе утренний просторов —

      Залива чаша белопенно дышит…

      В соленых светлых капельках по коже

      Стекает небо с покрасневших рук…

      Синее море в барашках, и льдины что скоро растают,

      Ветер весенний, что ветви качает как летом,

      Пыль приносящий с пустынных предгорий Китая,

      Солнечный диск, что от пыли слегка фиолетов,

      В сумрачный день акварельная серая морось,

      Та, что капелью кустов украшает рапиры,

      Снова напомнят, как света конечная скорость,

      Миф о конечности этого вечного мира.

      Я бесконечно не верю в такую конечность,

      Мне говорят динозавры, додо и морошка:

      Нашей Галактики яркая блесткая млечность

      – В платье Вселенной не самая яркая брошка.

      Даже не стразик, а так – чепушинка, пылинка,

      Крохотный атом, каких мириады на свете.