Ходит Иван по ночному покою,

      Бороду гладит узкой рукою.

      То ль ему совесть спать не дает,

      То ль его черная дума томит.

      Слышно – в посаде кочет поет,

      Ветер, как в бубен, в стекла гремит.

      Дерзкие очи в Ивана вперя,

      Ванька-холоп глядит на царя.

      – Помни, холоп непокорный и вор,

      Что с государем ведешь разговор!

      Думаешь, сладко ходить мне в царях,

      Если повсюду враги да беда:

      Турок и швед сторожат на морях,

      С суши – ногаи, да лях, да орда.

      Мыслят сгубить православных христьян,

      Русскую землю загнали бы в гроб!

      Сладко ли мне? – вопрошает Иван.

      – Горько тебе, – отвечает холоп.

      – А опереться могу на кого?

      Лисы – бояре да волки – князья.

      С младости друга имел одного.

      Где он, тот друг, и иные друзья?

      Сын был наследник мне Господом дан.

      Ведаешь, раб, отчего он усоп?

      Весело мне? – вопрошает Иван.

      – Тяжко тебе, – отвечает холоп.

      – Думаешь, царь-де наш гневен и слеп,

      Он-де не ведает нашей нужды.

      Знаю, что потом посолен твой хлеб,

      Знаю, что терпишь от зла и вражды.

      Пытан в застенке, клещами ты рван,

      Царским клеймом опечатан твой лоб.

      – Худо, – ему отвечает холоп.

      – Ты ли меня не ругал, не честил,

      Врал за вином про лихие дела!

      Я бы тебя, неразумный, простил,

      Если б повадка другим не была!

      Косточки хрустнут на дыбе, смутьян!

      Криком Малюту не вгонишь в озноб!

      Страшно тебе? – вопрошает Иван.

      – Страшно! – ему отвечает холоп.

      – Ты милосердья, холоп, не проси.

      Нет милосердных царей на Руси.

      Русь – что корабль. Перед ней – океан.

      Кормчий – гляди, чтоб корабль не потоп!..

      Правду ль реку? – вопрошает Иван.

      – Бог разберет, – отвечает холоп.

      Над домами, низко над домами

      Медным ликом выплыла луна.

      Во