Последняя белка Парижа. Влад Костромин
Читать онлайн книгу.
безудержная безграничная суетливость. Он всегда был суетлив, но после смерти жены превзошел сам себя – и мы за глаза прозвали его Суетологом. И если суета опустошает человека, то в Сане было столько суеты, что она не могла опустошить сама себя до дна. Сам же себя он любил именовать Марципаном. Причем и нас просил его так величать.
– Мать! Печенки нет, – в магазине он потерял привычную расхлябанность и горестно прищелкнул языком.
Мы всегда по пути на родник в этот фермерский магазин заезжали – там была неплохая недорогая, вдвое дешевле, чем аналогичная в городе, колбаса. А Саня набирал себе свиных копыт, кровяной колбасы, свиной шкуры и прочих субпродуктов подешевле. Уж очень он был скупой, как тот рыцарь, а то и хлеще. С другой стороны, когда зять, дочка и внучка на содержании, сильно не пошикуешь. Он был как ходячий справочник, что, где и когда можно подешевле урвать. Как зовут дочку забывал, мог при мариновании огурцов перепутать соль и сахар, но где купить подешевле – помнил. И твердо помнил, что, когда и где сумел украсть. Твердо и четко. Продавщиц он троллил знатно, врываясь за семь минут до обеденного перерыва или до окончания рабочего дня и не спеша выбирая товар на витринах и прилавках. Такой вот необычный персонаж.
Я в этот раз купил себе две палки полукопченой колбасы и почти два килограмма свиного балыка – пожарю на свой день рождения. Если доживу. Как Саня водит машину, можно и до вечера не дожить, не то что до дня рождения, до которого еще полгода.
– Тебе печенка зачем?
– Косыгин (сидящий на его шее зять) заказал купить.
А если заказал Косыгин, то Саня в лепешку расшибется, но потрафит бессовестному зятю. Для зажравшегося Косыгина Саня ничего не жалел. Месяц назад, в прошлую поездку за водой, мы все воскресенье убили, покупая Косыгину треску. Саня вообще любил по магазинам в области шнырять – все надеялся найти что-нибудь подешевле. Или просто украсть, что порой случалось. Другой бы давно положил на такого зятя болт на 96 и после к евойной матери, но Саня при виде родственника просто терял волю, как кролик при виде удава. И если других он обманывал без малейших угрызений совести, то к зятю относился трепетно, будто к экзотическому оранжерейному цветку. А морально дефективный мот и беспечный прожигатель жизни Косыгин, почувствовал слабину, не терялся: нигде не работал, собирал арендные платежи с принадлежащей Сане базы да жил на широкую ногу; живя в купленной Саней квартире и разъезжая на купленной Саней иномарке, сладко ел да вкусно пил Санино вино да настойки, катался на Юга и носил обувь с подошвами из натуральной кожи. Еще и кочевряжился и ковырялся в еде, брезгливо скукожившись лицом и абы что кушать не желал.
Уж если Саня решил ублажить своего драгоценного Косыгина, то добра не жди. Мы как безумные метались по магазинам, включая магазин канцтоваров, в поисках несчастной печени. Саня суматошно бегал по магазинам, пугая продавцов и покупателей. В одном из магазинов я облегченно протянул Сане склизлый замороженный