Дочь, ты встала?

      Кто там зовет? Не мать ли? Неужели

      Она еще спать не легла, до поздней

      Такой поры, или так рано встала?

      Зачем она идет в подобный час?

      Джульетта, как ты чувствуешь себя?

      Нехорошо.

      Все плачешь о кузене?

      Иль из земли его ты хочешь вырыть

      Потоком слез? Когда б ты и могла,

      То все ж его ты воскресить не можешь.

      Оставь свой плач: печаль есть знак любви,

      Излишество печали –  безрассудство.

      Но дайте мне поплакать о такой

      Чувствительной утрате.

      Так ты будешь

      Лишь чувствовать свою утрату: друга

      Не воскресишь.

      Но, чувствуя утрату,

      Я не могу не плакать и о друге.

      Нет, девочка, не столько о Тибальдо

      Ты плачешь, как о том, что жив мерзавец,

      Что умертвил его.

      Какой мерзавец?

      Да тот же все, Ромео.

      Вот уж это

      Название совсем нейдет к нему.

      (Громко.)

      Прости ему Господь, а я прощаю

      От всей души, хотя никто, как он,

      Не причинял еще мне столько горя.

      Тем именно, что он, убийца, жив.

      И далеко от рук моих. Никто бы

      Не мог отмстить так хорошо, как я,

      За смерть кузена!

      О, не беспокойся:

      Мы отомстим, Джульетта. Полно плакать.

      Там, в Мантуе, где этот подлый ссыльный

      Теперь живет, есть некто у меня,

      Кому я поручу поднесть такого

      Питья ему, что и Ромео скоро

      Отправится к Тибальду; и тогда,

      Надеюсь, ты довольна будешь.

      Нет.

      Не буду я довольна до тех пор,

      Пока его я не увижу… мертвым…

      Да мертвым стало сердце у меня,

      Тоскуя о покойнике. Синьора,

      Найдите лишь такого человека,

      Который бы отнес Ромео яд;

      А я его так хорошо составлю,

      Что тотчас же спокойно он заснет,

      Приняв его. Как больно сердцу –  слышать

      Ромео имя и не обладать

      Возможностью пойти к нему тотчас же,

      Чтоб всю любовь, которую к Тибальдо

      Питала я, обрушить на убийцу!